Нестройный хор голосов выразил согласие с этой идеей, и мы двинулись.
Самира приложила ладошку к тяжелой кованой двери входа в Храм, высеченный, по-видимому, в толще скалы и сказала:
— Абракадабра! Арбадакарба!
Дверь засветилась и со скрежетом стала отъезжать в сторону.
Тысячелетний плющ стал рваться и усеивать вход своими оторванными красными лепестками.
Через минуту мы увидели круглый входной зал, на стенах которого, покрытых какими-то темными потеками, тускло горели факелы.
Мы осторожно, глядя во все стороны, зашли в зал.
— И что теперь?
— Теперь, — Самира посмотрела на какую-то бумажку, которую держала в руках, — надо сгрудиться на центральном круге!
Ну да, если внимательно присмотреться, то под мусором, покрывающем пол (отсохшие веточки, высохшие листики и другая дребедень), виднелся более светлый круг в центре зала, примерно два метра диаметром.
Мы подошли и встали в этот круг.
На своде зала, на высоте примерно 10 метров, проявилось кошачье лицо. Оно моргнуло вертикальными зрачками и прошелестело:
— Оставь надежду, всяк входящий…
Вокруг нас замелькал телепорт (похоже, высокоуровневый — хрен сбежишь), и мы переместились в другой, очень похожий зал, только входа в нем не было. И вообще дверей не было.
— Ой-ей… — испугался Крошево, и тут на высоте 4 метров во многих местах открылись тайные лазы, и на нас бросились извивающиеся щупальца — что-то вроде летающих спрутов.
Я тут же поставила Сферу безмолвия и начала атаковать:
— Безусловный приказ стихии земли — уронить камни весом в тонну!
Половину спрутов придавило, раздался режущий уши громкий противный визг.