«Ги киэ!» — Громогласно отозвался круг, и эти же слова помимо воли вырвались из моих уст. Даргис продолжал говорить, заканчивая каждую речь одним и тем же, на что оцепление магов отзывалось хором. С каждым словом, с каждым звуком, с каждым ответом, небо серело. Ветер обходил алтарь стороной, не тревожа свечи, расставленные вокруг. Будь свечи на алтаре зажжены, пламя в них горело бы так же ровно и спокойно.

Наконец закончив, видимо, с заклинанием, или по крайней мере со словесной его частью, Магистр медленно обошел вокруг каменного постамента. Бормоча что-то себе под нос, он легонько касался свечей в углах камня, и они вспыхивали неестественным пурпурным пламенем. Обойдя вокруг и коснувшись четырех свечей, он остановился перед ним и поднял голову. Круг с противоположной стороны расступился, и я увидел то, чего боялся все это время. Лонну. От того насколько спокойно она прошествовала к камню, я впал в ступор. Сейчас она была совершенно не похожа ни на жертву похищения. Ни собственно на жертву вовсе. И она абсолютно не походила на ту девочку, что чуть больше недели назад заливаясь слезами, просила меня не ходить в тот дом. Она была облачена в плащ, такого же черного цвета, под которым было видно глухой кожаный костюм. Я возблагодарил всех богов которых знал, за то, что в голову разработчикам не пришло облачить ее в традиционный наряд ведьм на шабашах. Заметив меня, она чуть запнулась, потеряв от удивления шаг, а затем улыбнулась, совсем не по-детски. Махать ей я не стал, от греха подальше. Я хорошо помнил о том, что штрафы за отказ или провал задания по ее спасению вступили в силу, когда я взялся помогать темным.

Подойдя к каменному постаменту, она преспокойно коснулась свечи в центре каменного алтаря, и та вспыхнула таким же пламенем. Даргис кивнул, и прошествовал туда, откуда только что пришла девочка. После того, как Магистр занял место, прямо напротив алтаря, Лонна еще несколько секунд помолчала, а затем слово в слово повторила речь Даргиса. Те же слова, теже интонации, теже ответы… Но в этот раз все было по-другому. Небо не серело, оно начал закручиваться в вихрь. Ветер не обходил плато стороной — он нагло продувал всю площадку. С каждым ответом вспыхивали факела. На последней части речи закрученное в воронку небо начало исторгать молнии, приобрело зеленоватый оттенок. А к тому моменту, как стихло последнее эхо, последнего ответа — стало кислотно-зеленым. Гремел гром, сверкали молнии, выл ветер…

В один момент все стихло. Прекратились вспышки молнии, утих гром, замер ветер. Только небо. Кислотно-зеленое небо продолжало беззвучно крутить ужасающий водоворот. Раздался треск и в самый центр каменного постамента ударила молния. Зеленая молния. Лонна отшатнулась, но не отошла, не сделала ни шага назад. На постаменте стоял… Стояло… Нечто… Как-будто обугленное тело. Скелет с остатками мышц не успевших еще сгореть в кислоте. Высотой под два метра, в подобии рваного балахона. С кусками отваливающейся плоти и истекая кислотного цвета жижей, фигура выпрямилась во весь свой огромный рост, оказавшись еще выше чем я предполагал.