Не рискнув сближаться, Саша предпочёл отлететь подальше от бота.

Видя, что не сможет достать противника секирой, третьеранговый отправил вперёд подвластную стихию. Дорожка кровавого огня, словно живая, с сумасшедшей скоростью потекла к человеку.

Жар, исходивший от магмы, вызывал удушье. Понимая, что ничем хорошим эта атака огневика не закончится, Александр поспешил взлететь вверх.

Но стелющийся по земле кровавый огонь сумел удивить. Не добравшись до противника, магма преобразилась в длинное копьё. За мгновение преодолев дистанцию, заклятье безликого вонзилось в туловище человека.

- Аа! - болезненный крик вырвался из горла Саши.

Дезактивировались "Крылья ветра". Уничтожены "Хитиновая броня" и "Древесная кожа". Беззащитным парень падал на землю. Нахлынула такая боль, что сознание померкло...

...Катя вскрикнула. По Александрийскому скверу разнеслись отборные ругательства.

По лицу Террора скатились крупные градины пота. Мощь последней атаки огневика глава магов тьмы ощутил на себе. Тонкие нити магической связи с меткой лопнули. Усилием воли он сумел сдержать разрушение метки. Проекцию залихорадило, но вскоре изображение восстановилось.

- Он жив? Скажите мне, он жив? - Катя больше не могла смотреть поединок.

- Жив! Он, мать его, жив! - воскликнул Призрак. - Глядите, тюльпаны!

- Тюльпаны? - блондинка открыла глаза. - Тюльпаны! Какие умнички!

...Пробуждение вышло резким. Поток живительной силы хлынул в организм, отгоняя боль на второй план.

"Что происходит?" - промелькнула мысль в голове Саши. Он ощутил, что полулежит на чём-то мягком.

Взгляд вниз. Множество корневых побегов образовали упругий лежак. На таком "матрасе" можно неплохо так выспаться.

Накатило умиротворение. Александр настолько расслабился, что захотелось закрыть глаза, но следующая мысль заставила подскочить. Третьеранговый бот!

Завертев головой, он довольно быстро обнаружил огневика, увязшего в битве против четырёх мегаэволюционированных тюльпанов. Рядом на земле лежали обугленные останки пятого цветка.

- Агрх! - зарычал парень.

Можно сколько угодно ранить его самого, но убивать тюльпанов - такое Саша простить не мог.