Выведя пленника на центральную площадь разрастающегося поселка, конвоиры быстро и сноровисто заковали Дениса в колодки. Второй узник, белобрысый, неприятной участи избежал — связанного, его просто бросили в жидкую грязь у коновязи.

Стянутые тесными колодками руки Дениса болели, солнце немилосердно пекло саднящую кожу на плечах, на лицо садились жирные и наглые мухи, сильно раздражая. Постепенно вокруг закованного пленника начал собираться люд. В основном простой — рабочие со стройки, торговцы от лавок, вышла дородная женщина из таверны, вытирая жирные руки о фартук. Тихий гул постепенно становился громче, гуще.

«Пес, пес, псина» — слышал Кайгородов перешептывания. Новый мир ему категорически не нравился, а сохранять самообладание становилось все сложнее. Столпившееся на площади собрание уже гудело, как улей. В лицо Кайгородову полетело надкушенное яблоко, ставшее сигналом — посыпались пинки, удары, плевки. Одна растрепанная крестьянка в платье с растительным узором вцепилась ему ногтями в щеку, едва не выцарапав глаз.

— Пес!

— Забить пса! Бейте мразь!

— Погань вонючая, в петлю его!

Пробиваясь через толпу, к Кайгородову подбежало несколько ополченцев, оттесняя возмущенный люд.

— Тихо! Тихо! Земля князя, здесь закон и порядок! Сейчас суд будет! — закричал один из воинов в зеленых плащах, закрывая от возмущенной толпы заключенного.

— Зачем суд? — заорала трактирщица. — Рвите пса, привязать его к лошадям!

- Повесить его на воротах!

— Колдун! На костер его!

— Факел! Факел! — заголосила дружно толпа: — Несите солому!

— Смерть псам! — одетая в длинную рубаху босоногая девочка с двумя смешными косичками подскочила ближе и больно пнула Дениса в бедро. — Цепами его бейте, цепами! — тонким голосом закричала она.

— В сторону! В сторону! — оттеснили, наконец, ополченцы разъяренную толпу от Кайгородова.

— Мы княжеские воины, все должно быть по справедливости! — командир, с широкой бородой лопатой, выпятил грудь. — Все как подобает по закону, в рамках порядка и по справедливому приговору! Ну! В сторону! Где свидетели!

Из группы воинов в зеленых плащах вышел молоденький паренек.

— Мы, батько, когда его увидели, он на коленях сидел, в сторону востока глядя.

— У-у-у, проклятый! — заревела толпа, — в обжигающий свет верует!

— Еще, батько, амулет у него на шее был — крест как меч.

— Сжечь его!