Я испытывал некое спокойствие.

Бульк понимая, что сейчас мы уходим, переместился в карман.

Самый умный парень.

— Дядя Ксандр! — из неспешного потока мыслей, меня вывел робкий детский голос.

— Да, дорогая? – спрашиваю, пригибаясь, чтобы она не ударилась головой об очередной цветок.

— Вы Дя…

– Дорогая, — перебиваю, смотря на неё из-под подола, и протягиваю руку вверх, хватая детскую ручку, – Мы же договорились, на “ты”? Хех? – посмеиваюсь, замечая её волнение.

-- Да… Извините… Извини, Дядя Ксандр, – она сглотнула, начиная тихонько дрожать, – Ты… Ты бы мог… – она вновь замолчала.

– Что такое, дорогая? – интересуюсь улыбнувшись.

Я не испытывал ненависти или злости к ребёнку, только симпатию.

Странное настроение.

– Ты бы мог стать… Моим папой?

Резко останавливаюсь, из-за чего она застывает, начиная тихо трястись.

С помощью усиленного слуха я смог услышать лёгкую вибрацию в её гортани, обозначающую начало рыданий.

Снимаю её с плеч, ставя её перед собой, попутно вставая на одно колено.

– Мерабелла, – говорю тихим и мягким голосом, но она так и не смотрит на меня, судорожно хватаясь за подол.

– Мерабелла, посмотри на меня, – говорю ещё мягче, проводя тыльной стороной ладони по детской пухлой щечке.

Она осторожно смотрит, словно испуганный маленький щенок, когда первая слеза скатывается с невинного лица.

– Дорогая, – ласково стираю её, одновременно с этим, напрягаясь и открывая своё запястье.

Через секунду, поток крови, так похожий на расплавленную медь, вышел наружу, медленно кружась по воздуху.