Во всей этой неразберихе Алиаса оказалась единственной, кто смогла дотянуться до Гун-Гуна. Когда того начало выворачивать, девушка очнулась.

Стоит отдать должное Беспощадной, даже в подобной ситуации она смогла взять себя в руки и со сдавленным воем, схватившись за шип на лапе сектанта, подтянула обездвиженное тело и нанесла удар сотканным из тени кинжалом. Девушка метила в основание шеи, но не смогла пробить толстую кожу. А вот зеркальный удар хвостом Фанатика легко пробил плоть Алиасы, окончательно ту парализовав.

- Надеюсь ты и после окажешься такой же непокорной, - мазнув плотоядным взглядом, Стальной прошёлся длинным языком по клыкам. - Когда настанет момент, я исцелю твоё тело, чтобы ты смогла в полной мере познать мой вкус, - рассмеявшись, он небрежно бросил девушку у своих ног, при этом расползающиеся гнойные кляксы обошли Вечную стороной. – А пока…

Речь Вечного оборвал оглушительный треск – барьер наконец-то пал. Закончив распевать молитву, Теолог обрушил молот на купол и последний не выдержал. Вот только разлетаясь вдребезги, он сумел огрызнуться напоследок, пронзив Седоволосого десятком энергетических осколков.

Пусть аура Местного и превратилась в решето, он сумел выжить. А с новой молитвой прорехи начали медленно затягиваться. Наверняка за разрушение купола, точнее за финальный удар, можно было урвать достижение или награду, но, боюсь, для Вечных за неё пришлось бы заплатить смертью. В другой ситуации посильная цена, но не сейчас.

К этому моменту пятно гнили заметно разрослось, но не успело покрыть собой всю землю. Вокруг Сектанта ещё хватало чистых островков.

Подобная полоса препятствий для любого Вечного – сущий пустяк, конечно если забыть о реальности Теллуры. Страх совершить ошибку и умереть, а после оказаться в лапах Фанатика, сковывал движения и мешал быстро преодолеть вроде пустяковую преграду.

В итоге на острие атаки оказались именно Повстанцы, причем первым среди них оказался не Унгаф, а всё тот же Седоволосый. Этого Местного переполняла абсолютная уверенность, причем даже не в себя, а высшие силы, что видимо должны были его вести. А без оков страха, гнойные лужи выглядели не такой сильной проблемой… до тех пор, пока те не показали свою истинную сущность.

В миг, когда правая нога Теолога оторвалась от земли в очередном прыжке, а левая не успела достигнуть нового незапятнанного клочка, из гнойной кляксы вырвалась тощая разлагающаяся рука. Тварь вцепилась в кованный сапог Местного мёртвой хваткой, но разница в силе оказалась слишком очевидной. Теологу хватило одного рывка, чтобы конечность нападавшего обратилась в культю. Вот только тварь добилась своего.