— Он явно псих, даже не пискнул, с самого момента задержания, — с отвращением посмотрев на свой испачканный кровью туфель, он, не долго думая, вытер его об моё, и так ныне не прекрасное лицо.

Кажется мне, этим действием он испачкал его еще больше…

О, вы удивлены тем фактом, что я не кричу и не корчусь от невыносимой боли, хотя и чувствую её? Все просто: я превосходный, просто фантастический Актёр! У меня есть гордость! Эта гордость и не позволит мне показать хоть что-то, что порадует их. На самом деле, это было очень забавно, они буквально воплощали архетип “толстого и тонкого”. Нужно спросить у моего нового друга, почему он так зол на меня? У меня есть уверенность в том, что это разозлит его ещё больше.

— Ох… доро…гой друг… Почему ты так зол на меня? Может… Если ты мне скажешь, мы сможем решить… Нашу небольшую проблему? — хоть с большим трудом и тяжёлыми вздохами, но я смог прохрипеть эти слова.

Было действительно интересно, за что же он так невзлюбил меня. По привычке даже попытался улыбнуться, но губы, распухшие от ударов по лицу, как два вареника, совсем не желали слушаться. Да и заплывшие синюшные глаза, наполненные слезами, явно не прибавили мне привлекательности.

— Ты… — его руки начали сильно подрагивать, казалось ещё чуть-чуть, и у него пойдет пена изо рта, — Да я тебя…

— Да? Мой сладкий? — ну, понимаете, я не люблю, когда чужое время тратят зря, может, я лежу тут и наслаждаюсь, а он решил пойти на банальную угрожающую речь вместо чего-то конкретного. Да и хотелось усилить его непонятную и беспричинную злость. На самом деле, вид его страданий даже немного поднял мне настроение. Обожаю чужие страдания…

Ой, похоже, я слегка перестарался… Тонкий не на шутку разозлился, схватившись за пистолет, торчавший из кобуры, и посмотрел на меня дикими, ошалелыми глазами.

Как же он не бережет себя… У него явно лопнуло пару сосудиков в глазах.

Какие глупые мысли лезут в голову…

Его товарищ не стоял на месте и уже хотел подбежать к нему в очевидной попытке остановить его, но опоздал буквально на жалкое мгновение…

Я до самого последнего момента с улыбкой на лице смотрел ему в глаза. Вот он медленно достает пистолет Макарова, будто в замедленной съемке вижу, как он наводит его мне на лицо, вспышка, вспышка и темнота.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

В комнате повисла оглушительная тишина, прерываемая лишь рыданиями сломанного и опустошенного сержанта полиции, потерявшего свою дочь от рук ныне мертвого убийцы.