Норн, очень хотел встретиться со своими родственниками, жившими в Базаре, но после того, как мы с Ханом поведали ему о том, что собираемся сотворить, он был в восторге и с энтузиазмом начал строить планы по перетаскиванию родственников на новое место жительства. Необследованные подземелья в чёрных горах казались золотой жилой, а новый уклад жизни, о котором мы мельком ему рассказали, ещё больше обрадовал.

Ким мне давно ничего не должна, о чем я ей и сообщил, сразу же по прибытию в бункер. Так, что у неё была полная свобода действий. Я сказал ей, если хочешь, оставайся в бункере и примкни к новому ордену, как представитель своей расы, а хочешь, иди на все четыре стороны. Пауза затянулась, надо было, что-то ответить.

— Слушай, а кто будет обучать лисиц, кто будет их защищать, кто составит устав и правила ордена, по которым будут жить его члены, если ты уйдёшь со мной. Тебе же сейчас уже не надо ничего доказывать твоим недостойным родственникам. За тобой пойдут те, кто и так уверен в твоей невиновности.

Хан начал понимать к чему я клоню, его лицо покраснело от гнева. Я невозмутимо продолжал, хоть и понимал, что хожу по лезвию бритвы.

— С имеющейся огневой мощью я, спокойно достану камни, тем более, что я не собираюсь лезть в самое сердце пещер. Так, что камни для послушников ордена я тебе привезу.

— Причём здесь камни!! — взорвался Хан.

— Я дал слово! И если ты ещё не понял моих принципов жизни, то, ни о каком ордене не может быть и речи. Слово и Честь нерушимы! Держать слово, защищать честь и принципы ордена, это будет первое, чего я буду требовать от послушников и мастеров ордена, — прорычал он.

Хан выглядел поистине страшно. Его глаза выпучились, челюсть выдвинулась и зубы в его человеческом обличье, как мне показалось, были не меньше, чем в боевой ипостаси.

— И чего ты разорался? Согласись, попробовать стоило, — я хмыкнул, спустившись с кровати, сделал пару шагов к двери, ведущей в арсенал. В жилой комнате было всего четыре кровати, так, что она стала, этакой мужской комнатой и первой линией обороны. С моей паранойей самое то и девушкам свобода и если дверь всё же не выдержит, им же время, что бы покинуть гостеприимный, но совсем уже не безопасный бункер, через подъемную площадку. Возле двери я обернулся и только поэтому успел увернуться от лапы разъяренного Хана. Я выпрыгнул за дверь и запер её. Привалившись спиной к двери, я увидел пять пар удивленных глаз.

— Ээээ… Хану плохо, наверное, переел, — вслед моим словам, дверь сотряс сильный удар. Девушки присели, удивление сменилось страхом.