В уборной Риммон тихо сказал Змею:

– Раз он узнал мое имя, нужно его кончать. Мало ли… И вообще он мне не нравится, больно настырный.

– Ну значит кончим. Придумал как?

– Да он нуб нубом… От пары ударов ляжет, даже со снятыми элитками. А то и с одного. Сейчас мы с ним пообщаемся, выясним, что он там накопал, и пригласим замутить ему такого же пета, как ты. Он давно петика хочет.

– Я не пет! От пета слышу! Сам ты петик! – обиделся Змееныш.

– Я знаю. Но он-то – нет. Прикинься петом.

– А-а!

– Ага. Заодно проверим на этом мелком кое-что.

– Что?

– Камни ты можешь выбивать или нет.

– Какие камни?

– Это долго. Потом расскажу.

Поговорив, Риммон помыл руки и пошел на второй этаж таверны. Не то чтобы в игре он опасался каких-нибудь микробов, но он был чистоплотным демоном. Вообще здесь многие люди копировали свои привычки, приобретенные на Земле. На этом была выстроена целая индустрия.

Гном уже сидел за столом и что-то наворачивал. Стол весь был заставлен сковородочками, горшочками, тарелочками и соусницами. Половой пообещал принести мороженое попозже, чтоб не растаяло, пожелал бон аппетит и убежал.

Дирк явно нервничал. Ерзал, кашлял, дергался. Но на гномском аппетите это не сказалось, когда Риммон только усаживался, тот успел умять половину своего заказа.

Тварюшка, блестя чешуей, выскользнул из-под копеечного плаща Риммона, глаза Дрот Кто Дирка полезли на лоб.

– Ни хрена себе… Это кто?

– Пет мой. Золотая змея.

Тварюшка одной головой укоризненно посмотрел на брата, а второй, зашипел и уставился на гнома злобно и бессмысленно, как, по его мнению, должен был смотреть питомец-змея.

– Кусается?