– А, ТАК ЭТО… ОЙ… ОЙ-ОЙ…

– …Иззабибель. Если ты слышишь нас, найди нового связного. Код вызова без изменений. Синий, Налево, Пиво, Джек, Девятнадцать. Иззабибель. Если ты слышишь нас, найди…

– Братишка… Братишка… Что??? ЧТО!!!

– БРААААААААТ!!! ПОМОГИИИ!!! МНЕ ПЛОХОООО!!! БРАТ!

Змей уже бился в конвульсиях, ломая крылья, лапы и шипы. Камни могильных плит разлетались в песок от мощных ударов. Риммон метался рядом и не знал, что делать.

– БРАААТ… БРААТ… Я УМИРАЮ… БРАТ…

Судорожный удар хвоста разметал по камушку часовню. Один из кирпичей стукнул Риммона прямо в лицо и снес двадцать процентов жизни, но демон даже не обратил на это внимания.

– Брат… – Тварюшка уже не мог двигаться и лишь шептал. – Брат… брат… бр…

Риммон сдернул с себя пояс с набором зелий и попытался просунуть его в пасть брату… Зубы ломались, крошились и рассыпались мелкодисперсной пылью. По телу Тварюшки лишь изредка пробегала мелкая дрожь. Змеиные губы растянулись в печальной улыбке и еще раз слегка приоткрылись…

– Бра… – это был последний выдох Тварюшки.

И тело Змея стало таять. Таять, как любимое Тварюшкой мороженко на сильнейшем солнцепеке. Потекли золотыми каплями шипы. Стекла чешуя… Кости, мышцы, внутренности… И вот перед Риммоном лишь огромное озеро жидкого золота, которое только что было его братишкой.

Он обмакнул в золото пальцы. Оно скатилось с кожи, шариками, напоминающие ртутные. И что теперь? Снова его рожать?

Риммон прислушался к себе.

Тварюшка говорил о стонах и плаче. О тени боли. Непрекращающемся зуде и нетерпении.

Ничего.

Тишина.

Будто ничего не произошло, и его брат все еще жив.

Меню нации, меню клана. Привычного и ожидаемого ника нет. Будто и не было никогда.

Демон не сразу осознал всю глубину трагедии. Тварюшки больше не было. Он не просился наружу. Нет беспокойства и боли. Нет требования возродить.

Нет. Нет… НЕЕЕЕТ!