Словно из воздуха возник сопровождающий меня мутант, осторожно подхватил на руки хилого Азазеля и поскакал к выходу. Мы следовали за светлячками, с опаской слушая скрип зубов нашего соратника. Однажды он рассказал, что ему опасно в битве выкладываться на максимум, потому что его способности очень изнурительны и буквально сводят с ума. Одно дело, когда он в своём ритме прыгает по теням, и совсем другое, когда ему приходится в сражении буквально разрывать своё немощное тело, чтобы уклоняться от вражеских атак и нападать самому.
Очевидно, что в этот раз он действительно выложился на полную и теперь висит на волоске от... от повторения судьбы Бельфогора.
«Священник был безобидным добряком, который превратился в настоящего демона. Даже меня чуть не убил. Страшно представить, каким ты, дружище, станешь в гневе. — Смотрю на болтающегося из стороны в сторону Азазеля, повисшего на плече мутанта. — Надеюсь, на базе помогут»
Сзади послышался рёв мотора, а впереди рёв мутантов. Каспар на всей скорости поехал к базе, подскакивая на грунтовой дороге, а я остался возле точки фарма.
Однако, глядя на просыпающихся и вываливающихся из всех щелей мутантов, я продолжал думать об Азазеле. Решение отправить его в деревню далось ой как непросто. Даже сам Демон Пустыни был удивлён, что легко читалось в его чёрных глазах, подёрнутых мутной пеленой. И в этом удивлении, недоверии, не было ничего странного, потому что я был крайне ограничен в вариантах решения проблемы:
Послать на базу к Бельфогору, подвергая риску жителей, но повышая его шансы на выздоровление. Сидеть вместе с ним где-то в лесу и, в случае потери контроля, убить. Или убить сразу, что было бы безопасней и проще всего.
Честь, мораль, принципы... Всё это осталось в прошлом мире вместе с прошлым мной. Я это понимал, Каспар это понимал, и Азазель это понимал. Каждый из нас был готов к смерти ещё в первый день встречи, однако, лично убить того, кто сотни и тысячи раз прикрывал мне спину, выходило за рамки того немногого, что ещё оставалось во мне от Человека.
— На одной чаше весов жизнь Каспара и всей Базы, возможно, даже моя. — С безразличием смотрю на роящихся в поселении тварей. Они отдалённо напоминали пчёлок — такие же трудяги и мёд дают, в виде опыта. — А на другой чаше лежит пусть полезный, но всего лишь боец.
Как лидер и правитель, я был обязан думать о большинстве и принять очевидный выбор — засунуть куда поглубже остатки человечности и сделать то, что до́лжно, и, желательно, как можно быстрее. Я не обольщался и здраво оценивал силу Азазеля, что вплотную приближалась к моей собственной, а если присовокупить эффект от бешенства... шанс оглушить соратника, при этом не убивая, из мизерного становился ничтожным, да и не факт, что это бы помогло —феномен бешенства слишком плохо изучен.