— Ты нашел способ вылечить это, и не сказал мне? Гад. Как ты мог. Ты же знаешь, как много это для меня значит.

— Наташ, ты мне ничего не говорила.

— Ты же, Света, не любишь разговоры про секс. Хотя сам секс тебе, похоже, понравился.

— Я же все объяснила, как ты можешь меня попрекать.

— Девочки, не ссорьтесь.

— Молчи лучше! — это они мне и уже хором.

— Молчу, но давайте позавтракаем. Я жутко голодный. Хотя бы кашу овсяную.

— Сам сваришь.

— Ладно, сварю. А вам что-нибудь заодно приготовить? Света, тебе омлет?

— Да, с сыром, если можно.

— Наташ, а тебе гренки с творогом?

— Да и с вареньем. Нет, ты его послушай. Он же опять пытается отвертеться. Я клещи принесу, и мы обе тебя пытать будем.

— Мих, я серьезно. Ты должен ответить и прекрати юлить. Скажи — «нет», и я тебе поверю.

— Этого я тебе сказать не могу.

— Обалдеть. Я слышу, но не верю. Так ты замочил пятерых бандитов? Ты обалдел? Ведь тебя могли убить. Что тогда с нами было бы? Зачем и ради кого ты так рисковал?

— Мих, ты можешь убить человека?

— Поверь мне, Света, человек может убить человека. А иногда даже и должен. Сегодня был именно такой случай.

— Почему же ты сразу правду не сказал? Ведь я тебя несколько раз спрашивала.

— Я не солгал ни разу. А беспокоить тебя такими вещами я считаю неправильным. Толика надо было спасти, хоть он и приличный мерзавец, но не убийца, и оказал мне несколько услуг. По-твоему, я должен был спокойно дать закопать его живьем?

— Ужас. Толика. Того самого? Он же у Папика был главный по хозяйству, в игре в основном, да и в поместье. Это тот Толик?