— Мих, я тебе верю, но ты представь, что на том балу танцую я с кем-то другим, а ты этот поцелуй по телевизору смотришь. А тут еще и Наташка, со своими комментариями.

— Да, за такое и убить мало. Но я вообще танцевать не планировал. Лизку я хотел для танцев графу Витте сплавить. У меня там должны были переговоры состояться. Но император с этой цепью и этой розой меня поставил перед фактом.

— Поклянись, что тебе там в игре никто не делал предложения продлить знакомство в реале.

— Я даже конкретизировать могу, если хочешь. Лизка мне ни в игре, ни в реале ничего, хотя бы отдаленно похожего на педофилию, не предлагала. Клянусь. И у меня даже мысли такой не возникало и не могло возникнуть. Клянусь. И мне обидно.

— Прости, любимый. Но видеть, как мой парень целует другую и это транслируется на весь мир, тяжело.

— Это ты меня прости, я виноват. Она ребенок, и зря я ей вина дал попробовать. Это даже незаконно. Но это же ее первый бал в жизни и вино такое могут попробовать только… Я даже не слышал никогда о тех, кто его пробовал.

— Подожди, Светка. Суд не окончен. Уж очень сложно он клятвы построил. Давай вспоминать и разбирать дословно. Зачем этот гад твой текст переиначил?

— Правда? Я не заметила. Он же все объяснил про Лизку. И поклялся, что с ней ничего не было и не могло быть. А девочка десяти — двенадцати лет могла от вина и танцев потерять голову и просто сделать шалость. Она же сама его поцеловала. В этом возрасте так хочется верить в сказку, а она в ней и оказалась. Прекрасный принц, на роскошном балу в Императорском дворце танцует с ней и потом на балконе угощает вином. Ее я не осуждаю и не обсуждаю, и Миху верю.

— Ага. Это в тебе гормоны. У тебя с самого утра секса не было. Вот повтори, что ты у него просила.

— Да я забыла уже точные слова.

— Что и было его целью. Мих, поклянись ей, что тебе там в игре никто не предлагал продлить отношения в реале. Вот слово в слово. Повтори и клянись. Что молчим?

— Мих, я опять обманута? Как ты можешь?

— Света, я любил и люблю только одну женщину, это ты. Клянусь всем что для меня свято. Все остальное — пустяки.

— Это я пустяк? Меня можно забыть и выбросить на помойку?

— Наташа, ты вообще, о чем сейчас? Ты все про меня знала и знаешь. Зачем ты сейчас все это вспомнила?

— Извини, но мне тоже обидно. Хоть немного ты меня любил?

— Ты мой лучший друг.

— А я тебе не друг?

— Нет, ты моя мечта, которая стала явью. Ты моя будущая жена и мать моих детей. И я уже планирую для всех приличное будущее.

— Детей? Мы же еще не говорили об этом.