А дальше произошло то, чего не ждали ни Боги, ни крылатые твари, ни, наверняка, и сам Черный кузнец. Возникший в небе громадный магический символ с пробегающими по нему синими и алыми неведомыми символами и просверками, стремительно начал сворачиваться, как смыкающийся бутон громадного плотоядного цветка, загибая острые края вверх и к центру, и через миг заключил в сформировавшейся прозрачной сфере всех - и совершенно обезумевших крылатых тварей, и Черного кузнеца, и источник магии - Диаваля.

 Опомнившиеся рабы кузнеца рванулись во все стороны, облепив изнутри прозрачные стены своей ловушки и закрыв от взоров наблюдателей Диаваля, но было уже поздно.

 Внутри мерцающего шара будто заиграли тысячи огненных сфер, наполненные вечным огнем, а затем с низким рокотом вспучился чудовищный взрыв, растянувший магический барьер, как надувной шарик, почти вдвое - сфера рывком увеличилась, став в поперечнике почти две сотни метров. Внутри же...

 Внутри бушевал самый настоящий ад. Бесчисленные бордовые, желтые, алые языки неистового огня заполнили все внутреннее пространство, алчно и безжалостно выгрызая все, что досталось им на съедение. И если магическая сфера смогла удержать в себе и бешеный, неукротимый танец огня, и попавших в смертельную ловушку жутких пленников, то удержать все остальное оказалось не по силам даже ей.

 По всему небу, залитому темным, кроваво-багровым светом, прокатился многоголосый ужасающий вой сотен существ, заживо пожираемых жадным пламенем выпущенной на волю первозданной Стихии Огня.

 Это было невыносимо - даже сквозь зажатые ладонями уши пробивался тысячекратно умноженный вибрирующий скрежет когтями по стеклу, ультразвуковой визг, в котором объединились неописуемая злоба, ужас, отчаяние и смертная мука. Он звучал, такое впечатление, даже не в ушах, а где-то прямо внутри головы, ввинчиваясь болью в мозг и терзая рассудок, вызывая паническое желание спрятаться, зарыться в землю или бежать, бежать прочь.

 Магическая сфера, ставшая крематорием для всех попавших в нее крылатых уродцев, и собственно, Черного кузнеца, лопнула, сверкнув радужными брызгами и разметав по широкому кругу могучим порывом ветра догорающие ошметки пленников.

 На месте, выжженном пламенем, остался парить только Диаваль. В обильно исходившей дымом, но даже не тлеющей одежде, с дико взлохмаченными волосами и черными, дымящимися от гнева глазами. Целый и невредимый.