Над головой звякнуло и загудело, я вжал голову в плечи одновременно глянув вверх и увидел, как до того свободно болтающаяся цепь с крюком натянулась, отгибая в сторону длинную белую кость, что свободно позволило пульсирующему жгуту кровеносных сосудов подняться выше. А он действительно уже пульсировал! Метрах в тридцати на огромной чаше нечто размером с быка судорожно шевельнулось и по залу раздался мощный глухой удар, потом второй, третий…

− Охренеть, да это сердце! − воскликнул я. — Похоже тут материализуется распотрошенный Волкан… или как тут его: «Дарующее что-то там». По ходу змеюки постоянно что-то отрезают, вот тебе и Дарующий!

− Смотри, сосудов появляется все больше! Они все на каких-то растяжках! А белое это видимо нервы, − Кассиди похоже тоже забыла о счетчике, и указывала пальцем ввысь, где наливался белизной по центру развернутой шкуры позвоночник.

Кислотный туман впитывался в цельные органы все активнее, а в помещении становилось светлее, несмотря на то что мы стояли под развернутой шкурой ящера, растянутой цепями как под зонтиком. Я рассмотрел возле чаши с селезенкой — низенький столик, к которому нагам видимо было очень удобно подползать. На нем рядком скальпели, щипцы, резаки и прочие диковинные инструменты: «селезеночный расширитель с крючком-отделителем»…

− Смо-смотри, − заикаясь проговорила девушка, вновь указывая вверх. Я задрал голову и из пальцев посыпались диковинные хирургические инструменты, которые я уже собрался прибрать к рукам. На длинном позвоночном столбе вниз свисала громадная крокодилья голова, на выпученных словно сваренных вкрутую белках проявился хищный вертикальный штрих зрачка, вокруг которого начало формироваться оранжевое глазное яблоко. И столько в них было бешеной ярости что в глотке пересохло. А давление взгляда прессовало как кирпич уложенный на холодец…

Одновременно я заметил как из глотки прорастает трубка трахей, и навстречу ей активно дергаясь стремятся бронхи из легких… Наверное легких, похожи с вида, хотя их аж восемь пар вдоль позвоночника уложено. Еще пара мгновений — они слились и тут же из вскрытой и растянутой цепями глотки вырвался ужасный скрежещущий вой, в котором сплелись боль и ярость древнего существа.

Глава 46

Глава 46

− Это игра… Мать его, всего лишь игра, − бормотал я, стараясь абстрагироваться от громыхающей над головой цепями анатомией.

Так… у меня интеллект и мудрость похоже все-таки как-то противостоят психологической атаке, хотя в глазах двоится и троится. Из-за двоения не могу прочесть подсказки, но это ерунда, поскольку моей гномке похоже приходится посложнее. Она, зажмурившись куда-то ползет на четвереньках, даже не осознавая что уперлась лбом в край чаши с дергающимся драконьим потрохом. Похож на желудок, однако, судя по тому как сквозь него просвечивает заревом пламя — потрох огненный.