— Вы подчиненные Ханзо? — спросил он, чтобы дать время своим людям отдышаться и привести себя в порядок. А также лучше проанализировать противника.

— Нет, — покачал головой парень. — Мы носим протекторы Дождя по праву жителей этой страны, но не принадлежим к военным силам Ханзо Саламандры.

— Так вы… какие–то подражатели? — нахмурился Кьюсуке.

— Мы идем своим путем. Смею надеяться лучшим чем тот, что выбрал для себя текущий Каге Дождя. Затворничество на небольшом островке не поможет стране пережить невзгоды.

— И вы решили защищать эту крошечную деревню от бандитов? — деланно насмешливо, спросил чунин.

— Это начало, — кивнул рыжий парень. — Но мы не ограничимся этим. Уходите и подумайте дважды прежде чем повторять подобные нападения. Куда бы вы не пошли, мы, Акацки, будем там!

— Отступаем, — хмуро бросил Кьюсуке заметив, как за спиной у парня и его подруг бегают дети.

Он все еще хотел сразиться с этим ублюдком, теперь, когда он был готов к подобной скорости, и со своим способностями, у него был бы неплохой шанс на победу. Но если он использует свои сильнейшие техники, эта деревня обязательно пострадает. Кьюсуке мог позволить себе насмерть сражаться с шиноби, но не с обычными ни в чем не повинными людьми.

* * *

Через три дня Кьюсуке проснулся в плохом расположении духа. Еще хуже, чем вчера или позавчера. Обычно он был довольно спокойным и уравновешенным парнем. Немногословным, но таким, что говорит по делу и старается избегать лишних разглагольствований. Но даже у такого нордического человека случаются приступы депрессии.

То неудачное нападение все еще не могло выйти у него из головы. Их просто опозорили, буквально окунули лицом в лужу в первые же секунды сражения! Его гордость пострадала, притом неожиданно сильнее чем можно было подумать. Он не волновался о том, что это может повлиять на его позицию лидера банды, но все же подавляющая мощь рыжего парня жуть как раздражала.

Ранним утром большая часть его людей все еще спали, бодрствовал только один наблюдатель. Кьюсуке кивнул в сторону парня и пошел отлить. Сделав обычные утренние дела, он вдруг отчетливо понял, что больше не может терпеть это. Чунин тихо собрался и ушел, сказав товарищу, что скоро вернется.

Он направился прямиком в ту деревню. Застыв на краю холма, он принялся искать глазами тройку тех ребят что назвали себя Акацки.

— Ты вернулся, — знакомый, наглый голос раздался откуда–то со спины. — На этот раз один?

Кьюсуке вскочил со своего места и через мгновение стоял напротив рыжего ублюдка сжимая в руках кунаи. Это было глупо, так как его собеседник явно не собирался нападать. Он просто стоял там, скрестив руки на груди и нагло улыбался.