У Бредли в горле пересохло. Он оцепенело застыл перед ней.

«А у него есть какое-нибудь оправдание кроме собственной нерешительности?»

— Извини, Тери, я думал тебе не понравится вся эта возня с аватарами. Ты ведь понимаешь что я не из этого мира?

— Но ведь сейчас ты здесь.

Убийца довольно улыбнулся и, облегченно выдохнув, притянул девушку к себе:

— Значит ждала?

— Каждый день!

— Дочка! — король стоял на краю обрыва и звал Мирайю.

Богиня явилась перед ним с улыбкой на устах:

— Что такое, папочка?

— Мне снова нужна твоя помощь, милая. Вот с ними, — указал он на двух парящих в небе грифонов. Сашка провожала Пятно тоскливым взглядом, когда Лациф сказал, что птичка может не вернуться, но и слова против не сказала. Хотя там и по глазам все было понятно. Привязалась к зверушке.

— Что мне сделать?

— Клеть.

— Запереть их здесь?

— Я должен кое-что проверить, но это может обернуться не самым лучшим образом, поэтому сооруди клетку, чтобы не улетели.

— Конечно, папочка.

— Крылатый, Пятно! — рявкнул Лациф, и два грифона размером с диких львов с пронзительными криками, приземлились рядом с ним. — Сидеть!

Солнечная богиня закрыла глаза, всплеснула руками, и желтые лучи стали стекаться в ее ладони. Они сияли и слепили глаза. Мира блистала среди них. Расплавленное золото потекло по ее рукам и стало падать на землю, превращаясь в сеть со стенами и потолком. Богиня очертила горящую линию и круг замкнулся. Они оказались окружены со всех сторон жаркими стенами и, хотя, границы их клетки были довольно далеко, даже так, внутри царила нестерпимая жара.

Лациф протянул руку к Пятну, и тот добрыми глазами уставился на короля. Он аккуратно погладил ласковую живность и улыбнулся: