После бесчувственного зомби, который едва-едва ощущает прикосновения, не чувствует запаха и вкуса, реальность стала восприниматься гораздо ярче, острее и насыщеннее. Даже боль была в радость, ведь она позволяла снова чувствовать себя живым и, что гораздо важнее — свободным.

За исключением разве что зрения: мой Бес видел дальше и чётче, так что с непривычки, при выходе из капсулы, мне было сложно сосредотачиваться на удалённых объектах или мелких деталях.

— Нравится?

— Отличный кофе!

— Прежде, чем вы встретитесь с Натальей, я бы хотел вас кое с кем познакомить…

Часть стены бесшумно ушла в сторону, и в проёме показались две фигуры: ни одного из новоприбывших я раньше не видел. Они прошли в комнату и сели слева и справа от Второго.

— Знакомьтесь, это… Тридцатый, наш специалист в области генетической биохимии…

— Что, и такая наука есть?

— Представьте себе… — голос Тридцатого оказался сухим и надломленным, но звучал уверенно.

— Давайте перейдём сразу к делу.

— Да, конечно, меня предупреждали, что вы не слишком-то любите разбрасываться словами. Скажите, Иван Владимирович, находясь в игре, вы не замечали никаких странностей в собственном поведении?

— В каком смысле?

— Вы ведь играете за… живого мертвеца, да? Сидите в земле, плохо пахнете, питаетесь всякой дрянью… — я правильно понимаю?

— У этой расы ограниченное восприятие. В том числе нет вкуса…

— Да-да, я знаю, я смотрел отчёты психолога и изучал э-э-э… особенности вашего персонажа. Тогда давайте зайдём с другой стороны. Вы оказались заперты в виртуальности, в экстремально неблагоприятных условиях, без связи с внешним миром и даже без шансов на возвращение!

— К чему вы клоните?

— Оказавшись в такой ситуации, любой нормальный человек испытает определённый психологический… дискомфорт… Пять сотен смертей от удушья — это ведь уму непостижимо!

— Вот знаете, понятнее ни разу не стало.

Тридцатый умолк и выразительно посмотрел на Второго.

— Тебя, как и всех остальных узников, накачивали препаратами, притупляющими эмоции. Чувство тревоги, страха и прочее… Разве ты грустил по родным? Боялся никогда не выбраться? Чувствовал брезгливость, отправляя в рот червяка?