— Увы. Я не смогу ответить – это один из основных запретов, налагаемых на любого члена Высоких Домов во время путешествий по другим мирам, — Тина посмотрела в потолок, подставив моему взгляду точёный профиль, — Но мне почему-то кажется, что в своё время ты поймёшь. Предчувствие такое.
— Эх, — я последовала её примеру, глядя на купол шатра, — хотелось бы мне верить. И вообще – отправиться куда-нибудь без Ягена, без этих головорезов, без бешеных церковников было бы крайне здорово. Только ты и я, — я вдруг повернулась к ней и подмигнула, — ну может ещё Рие.
— Даже не сомневаюсь.
Девушка повернулась на бок, подставляя моему взору рельефный живот и идеальную грудь. Положила руку мне на живот, потом опустила ниже. Я следила за тем, как её пальцы скользят по вязи татуировки и тут вдруг вспомнила ещё одну вещь.
— Послушай, а что за «нечестивый договор» о котором говорила Анабелла?
Тина моргнула, потом прыснула со смеха, сверкнув слегка заострёнными белыми зубами:
— Вот это интуиция, Саша! Ничего себе!
— Ты о чём?
Девушка покачала головой и сказала:
— Ну вот он – наш договор, — она провела пальцами по моей коже над татуировкой.
— То есть это не просто… ну, всякие там «шлюхи-членососки» или как их система перевела тогда?
— Нет, это мой якорь. Я же демон – я не могу просто так расхаживать по миру, мне нужен удерживающий меня артефакт.
— И эти рисунки – это своеобразный круг призыва? — догадалась я.
— Ну да.
— А почему тогда они переводятся как… ну…
— «Рабыня, шлюха, рабочая попка, люблю члены, обслужу любого», — заглянув мне в глаза подсказала Тина.
— Ага.
— Ну, это буквальный перевод. Наш язык многозначен, знаешь ли. Кроме того… — она замялась, — я не думала, что буду использовать их как якорь. Они делают, что указано – бонусы к эротизму и послушности, просто, кроме этого, я могу ещё и удерживать форму в этом плане.
Она вздохнула, закусила губу, но всё же продолжила:
— Кроме того есть ещё одна вещь – я правда не знала как ты это всё воспримешь, Тюльпанчик. Мне не хотелось, чтобы ты чувствовала, что тебя использовали.