– Слушаю.

– Понимаешь, те картины, которые ты написал…

– Они что цензуру не прошли? – я широко раскрыл глаза удивившись.

– Нет-нет, что ты, прекрасные картины, даже очень…, – он задумался. – В общем, поступило предложение посетить Сирию, – ошарашил он меня.

– Эм… Сирию? – теперь мне даже не надо было играть удивление.

– Ага, твоя первая картина в буквальном смысле стала святыней, причём в большей степени именно в Сирии, – качнул он головой. – Хоть и прошло очень много времени, но народ хочет увидеть художника, который заставил их задуматься.

– Эм..., – у меня, собственно говоря, и слов-то, подходящих не было.

– Не волнуйся, император и твой дед дали, полный карт-бланш, заставлять тебя никто не собирается. Но я тебя прошу подумать над предложением, очень много людей хотят пожать тебе руку, это пригодится тебе и в будущем.

– Хм… не то, чтобы я рвался в другую страну, кстати, на сколько?

– Пара дней, не больше, – он довольно потёр руки.

– А почему бы и нет? – вздохнул я, понимая, что если откажусь, то это будет выглядеть даже не подозрительно, а немного тупо. От таких предложений, как правило, не отказываются, а я зарекомендовал себя, как молодой человек с мозгами в голове.

– Хорошо, я согласен, но мне надо время, так что сегодня я точно никуда не полечу.

– Сато! Да брось, тебя никто и не заставляет сегодня куда-то двигаться, – заместитель напоминал паука, а я муху. – Можно устроить встречу через неделю или две.

– Не-не, это слишком долго, да и у меня дел по горло. Опять же картины сами себя не напишут. В планах есть посетить пару мест, – закинул я удочку.

– Новые картины? Это правильно, даже в войне художества должны радовать глаз! Мне договариваться?

– Давайте, я вам вечером позвоню и точно сообщу.

– Отлично, так и поступим! – Омар Аристович, ещё раз пожал мне руку и напоследок произнёс: – А за деда не беспокойся, этот мамонт и не такое видывал.

Медицинская палата Висельникова