– Знаю, – подтвердил я.

– Отчего же тогда ты так удивленно на меня смотрел? – мягко сказал Старик. – Уже много лет назад ты заключил с собой сделку о том, чтобы не пускать чужую боль в свою душу, и я про это хорошо знаю. Ты, твой наставник, твоя подруга – каждый из вас заключает этот контракт с совестью. Или уходит из профессии, потому что по-другому в ней существовать нельзя. Ну да ладно, не о том речь, вернемся к нашим баранам. Так вот – что ты думаешь делать дальше? Как ты видишь жизнь после игры?

– Спокойной и размеренной я ее вижу, – почти не покривил душой я. – Уйду с головой в работу. Если честно – очень игра мне мешает, она и времени много забирает, и душевных сил. Мне о выпуске номера надо думать, а вместо этого в голове печати, осады, подземелья всякие. Нет, по работе тоже все это есть, но там это некие полуабстрактные явления. Одно дело про подобное читать или писать, другое – самому по таким местам шастать.

– Ну что, меня данный ответ на сегодня устраивает, – Старик привстал, взял со столика сигару, срезал ее кончик и вопросительно посмотрел на меня.

Я понял, чего он ждет, улыбнулся и чиркнул зажигалкой.

Правильнее было бы взять лежащий на столике коробок и запалить спичку из него, подозреваю, что Старик этого и хотел, но – перебор. Одно дело – проявить учтивость, другое – прогнуться. Да, я его боюсь, да, он может только мизинцем пошевелить, и я никогда не выйду из этого замка, но совсем уж не стоит по полу лужей растекаться. Я не дядюшка Эверт.

– Это хорошо, что с завершением той службы, которую ты на себя принял, наши отношения не прервутся, – Старик выпустил колечко дыма. – Не стану говорить тебе банальности, вроде: «Я за тобой давно наблюдаю» или «У тебя большое будущее, мальчик». Есть в них некая фальшь и избитость. Скажу так – думаю, мы сможем быть полезны друг другу. Ты достаточно молод, но при этом неглуп, не идеалист, ты давно утратил иллюзии и точно знаешь, что дважды два не всегда четыре, что верный ответ иногда варьируется в зависимости от обстоятельств. Мне это нравится, и я знаю, что тебе предложить после того, как все закончится. Надеюсь, что мое предложение тебя устроит и мы отлично поладим.

Боюсь представить, что он захочет получить от меня взамен на свое предложение. Не отдам.

– Не сомневаюсь в этом, – тем не менее ответил я. – Разве может быть по-другому?

Старик промолчал, окутавшись клубом сигарного дыма. Я подумал и снова полез за сигаретами.

– Может, – сказал наконец он, когда я щелкнул зажигалкой, прикуривая. – Может быть все, мой друг. Вот взять хоть бы твою приятельницу Вежлеву. Она получила все, что хотела от этой жизни. Ну или почти все. Казалось бы – стоит на вершине, все остальные – под ней, она смотрит на них сквозь облака, которые можно потрогать рукой. Но нет, ей этого мало, она пытается дотянуться еще выше. Нет, человек должен стремиться ввысь и не стоять на месте, но при этом каждый должен знать, что есть граница, которую переступать попросту неразумно. Или преступно. И уж наверняка опасно.