Сабля взметнулась вверх и опустилась на тонкую девичью шею.

Фонтан крови ударил в невидимый потолок.

И только потом, через бесконечность секунд, разжались пальцы Ярины на руке Краснобара.

Я успел еще увидеть его самодовольную улыбку – и мир остановился, прекратил свое движение.

Вселенная – то, чем мы живем. Нет для человеческого мозга абстрактной бесконечности. Нет абсолютно плохих и абсолютно хороших. Нет злых и добрых. Пока нет с чем сравнивать, не существует бесконечности, нет быстрого и медленного… А сравниваем мы с тем, что нам дорого.

И, только утратив человека, понимаем насколько.

Насколько зависели. Мы сами, наша система координат. Насколько любили. Насколько себя понимали – через него.

Ярины не стало.

Быстро, глупо, кроваво.

Тело Ярины упало. А рядом с ним упала ее голова. Широко открытые глаза, удивленный рот, поднятые брови. Немного чересчур круглые щеки, слишком наивное лицо – да, не стандарт красоты, но родное, любимое.

Я смотрел в усмешку Краснобара, как смотрят в зеркало. Не кривое – всего лишь правдивое.

– NPC, – сообщил Краснобар. – Ее не было. Ты играл с ней, Slava? Ты испортил мою любимую игрушку, я – твою. Теперь тебя.

Пальцы сами нащупали кулон в виде песочных часов. Единственный шанс спасти Ярину – отмотать время назад, использовать амулет Вианы.

– Поиграем мы с тобой, – сообщил я. – С твоим трупом, свинья.

Я бросил в него песочные часы.

* * *

Перенос во времени не подобен возвращению домой. Нет в нем ничего от усталой поступи странника, завидевшего родные окна, от улыбки сына, услышавшего запах маминых пирогов, от удовлетворения после пройденного пути.

Отчаяние солдата, вернувшегося на родину и обнаружившего развалины, ближе путешественнику.

Вязкая и мутная тьма, порыв ледяного ветра, головокружение – я пошатнулся, едва устояв на ногах.

– Ну? – усмехнулся Краснобар. – Come and get some! Cock sucker![8]