В стену был вмонтирован поручень, к которому были пристегнуты… Рабыни? Три девушки в металлических ошейниках, к которым от поручня тянулись тонкие металлические цепочки. Две брюнетки и рыжая. Одна из брюнеток – та, что я уже видел, которую схватили при нападении на новичков. Возле девушек крутился невысокий, щуплый тип, похожий на крысу, всячески нахваливая живой товар. Вот он подскочил к брюнетке и задрал на ней кофту, выставляя на всеобщее обозрение высокую, упругую грудь. Толпа одобрительно загудела, кто-то заулюлюкал, присвистнул. Один из потенциальных покупателей сделал шаг вперед, и сжал грудь девушки грязной пятерней – деловито, оценивающе. Все еще держа руку на груди, повернулся и что-то сказал. В толпе засмеялись. Я крепко, до скрежета, сжал зубы.

Умом я понимал: то, что я вижу – для Полигона логично, и, к сожалению, нормально. В условиях жесткой нехватки женщин, при отсутствии возможности постоять за себя или адекватного человека рядом, который сможет взять под защиту, слабому полу в Лимбе не светит ничего другого. И никуда от этого не деться. Вот только я этого не мог ни понять, ни принять. А еще при взгляде на девушек, в голову настойчиво лезли мысли о том, что Марго сейчас у Скульптора, и неизвестно что с ней там делают. И все это – из-за меня. Что бы ни говорил Дис, но чувство вины просто так не отбросить.

Видимо, отношение к происходящему отразилось на моем лице, так как один из зевак, плотоядно глазеющих на девушек, поймав мой взгляд, ухмыльнулся. Правда, уже через секунду выражение его лица изменилось, он дернул стоящего рядом товарища за рукав, и что-то зашептал ему на ухо.

Джаспер же истолковал мое состояние по-другому. Хохотнув в привычной ему манере, он хлопнул меня по спине, и, широко улыбаясь, проговорил:

– Что, Алтай? Понравилась барышня? Только скажи. Если договоримся – сниму с аукциона, предоставлю в пользование, так сказать, по прямому назначению. Деньги потеряю, конечно, но для хорошего бойца ничего не жалко.

Я с трудом сдержался, чтобы не ударить барыгу. Пока я пытался успокоиться и подобрать слова для ответа, от толпы отделились три человека и направились к нам.

– Эй, Джаспер! – позвал один из них, тот, которому в ухо шептал товарищ. Глава рыночных повернулся к нему и вопросительно поднял бровь.

– Ты в курсе, кто такой этот хрен, с которым ты так мило беседуешь? – продолжил парень. Молодой, лет до тридцати, короткие белые волосы, нос, сломанный в нескольких местах. Выше меня на полголовы, наверное, в плечах чуть шире… Во взгляде глубоко посаженных мутновато-голубых глаз видится чувство собственного превосходства перед подавляющим большинством присутствующих. Я вызвал анализатор, однако тот оказался бессилен: парень использовал анонимайзер.