Энри взглянула на чайный сервиз, что стоял на серебряной тележке. Он был изготовлен из тонкого фарфора, обрамленного золотом по краям, в обратная сторона была темно-синего цвета и украшена замысловатыми узорами. Он выглядел настолько хрупким, что Энри боялась, что он сломается, стоит ей его коснуться.

— Энри, пей. Невежливо и дальше отказываться.

— А, тогда, вот это, спасибо.

— Поняла… хм, я вижу. Аромат и вкус травяного чая оставляет послевкусие. Может бы вы хотите традиционный чёрный вместо него?

— Да, пожалуйста, спасибо вам.

Улыбающаяся горничная приготовила чай легкими, изящными движениями. После того как чашки загадочным и необъяснимым образом наполнила горячая вода, она подала им чай. В дополнение, она поставила перед ними две чашки меньшего размера.

— Пожалуйста, добавьте молоко и сахар по вкусу.

Энри заклянула в сахарницу. Она увидела белые предметы, словно бы сделанные из истолчённого снега. Она по-простому, механически поместила несколько кубиков сахара в свою чашку, помешивая пока они не растворились. После, добавила молока. Энри сделала глоток, и почувствовала будто её лицо сейчас расплавится.

— С-сладкий!

— Мм, я полагаю это из-за сахара. Вам в деревне нечасто приходится пробовать сладости, и вы не выращиваете пчёл… если я не ошибаюсь, у вас есть только что-то вроде сиропа? Я припоминаю о магии, создающей приправы, но это совершенно другое…

Забыв, где она находится, Энри громко воскликнула.

— Постарайся вспомнить это заклятье.

Опережая его слова подтвердения, Энри снова отпила глоток красного чая, вкус позволил ей успокоиться.

— На самом деле, он сладкий и вкусный.

В этот момент, кто-то постучал в двери. Горничная спокойно встала и открыла их.

— Айнз-сама и ваша маленькая сестра вернулись.

После того как она открыла дверь, в комнату забежала улыбающаяся Нему. Айнз последовал за ней.

— Сестра! Это удивительно! Всё такое блестящее и красивое, действительно удивительно!

С обнимающей её за талию Нему, Энри встала чтобы поклониться Айнзу, в то же время заботясь чтобы ноги сестры не запачкали пол.

— Гоун-сама! Я прошу прощения за грубость моей младшей сестры!