Повсюду сновали осквернённые волки, рыси, медведи, соколы, лисы, зайцы и какие-то несуществующие в реальном мире твари. Отдельные представители этого зоопарка начали было проявлять ко мне интерес гастрономического свойства, но стоило Вёху продекламировать какие-то стихи, как вокруг меня появился всё тот же тёмный туман, я получила баф «покров Мрака», и агрессия животных сошла на нет. Они будто вовсе перестали меня замечать.

Надо сказать, что сотворение заклинаний с помощью одной лишь декламации впечатлило меня куда больше самой пелены. Такой очевидный, доступный всем способ Исполнения, и я о нём даже не задумывалась! Зато теперь понятно, как он разом орудует двумя кинжалами и при этом способен активировать способности Барда. Для декламации свободные руки вообще не нужны. Размышления о перспективах поэтических вечеров были прерваны словами Вёха:

– Нам нужно увидеть Астильбу.

Обращался он к внушительного вида ирху, загораживающему собой проход в колючих зарослях. Разводить политесы ирх не стал, а просто отошёл в сторону, пропуская нас внутрь. То ли Вёх был на хорошем счету, то ли ирх стоял тут для охраны от внешних угроз, а не в качестве секретаря. За зарослями обнаружился знакомый уже пейзаж: осквернённая поляна, покрытая шипастой травой, рвущей в клочья туман, искорёженные деревья, больше напоминающие кактусы. У одного из них, самого крупного, восседала на образованном корнями ложе Астильба собственной персоной. Как и прочие, Шестая переменилась: тело её потемнело и покрылось шипами. Эти же шипы удлиняли пальцы, увенчав те древесными когтями такой длины, что я невольно приняла их за дополнительные фаланги.

– Шестая, – Вёх склонил голову в уважительном, без подобострастия, поклоне.

– Вёх, – коротко кивнула в ответ Астильба.

Лицо её было холодным и величественным одновременно, а глаза горели ровным зелёным огнём. При виде этой спокойной силы я невольно повторила движение Вёха, склонив голову перед Шестой. В реальной жизни мне не доводилось видеть подобные личности: наш век демократии и задекларированного равенства практически уничтожил величие, подменив его высокомерием, спесью и самовлюблённостью. Игры же воссоздали истинное величие, свойственное лишь потомственным властителям и существам древним и могущественным.

– Я полагаю, есть причина тому, что ты привёл ко мне одну из наших сестёр, Вёх, – всё с тем же царственным спокойствием произнесла Астильба.

– Да, Шестая, – Вёх встретился с ней взглядами, но то было не противостояние, а скорее беззвучное дополнение беседы. – Это Лорелей. Она видела в Сумеречных снах тебя, Раскол и Геранику. Она желает присоединиться к нам в нашей борьбе и готова заплатить за это.