– Так-так, теперь понятно… – сокрушённо констатировал Эдуардыч, бросив мимолётный взгляд на заключение.

Но затем его внимание привлекли прочие профессиональные детали, заставив выцветшие глаза испуганно округлиться.

– Что с ней?!

– Не уследил, – со вздохом признался я. – В критическом состоянии она была помещена в криостаз. Другого пути на тот момент не было – слишком обширные повреждения.

– Детали! – резко прокаркал семейный доктор.

Я беспрекословно выполнил его требования, выведя на стол прочие документы. Старик несколько минут тщательно изучал каждую букву и снимок, после чего с укором выдал:

– Ты её угробил, нелюдь!

– Не буду спорить, но всё ещё ведь можно исправить, так?

– Если она со всем прочим унаследовала твою патологическую везучесть, – покачал он седовласой головой, продолжая копаться в малопонятных графиках и снимках.

– А вот с этого момента, прошу, поподробнее…

– Ты и так, практически, всё уже знаешь, – пенсионер снова крепко приложился к бокалу. – Биологически – она твоя дочь. Я не стал это раскрывать, не зная твоей реакции… У неё же была запись, которая должна была открыться в день её совершеннолетия. Но увы, она до него не дожила.

– Пока что, – поправил его я.

– Если только тебе от этого легче, – пожал он сухонькими плечами.

– Мне бы тоже хотелось быть в курсе… Подробностей.

– Понимаю. Но это не тот эпизод в моей жизни, который было бы уместно вспоминать.

– Ничего, я никому не расскажу, обещаю.

– Это всё Сергей, – начал с оправданий Эдуардыч, оторвавшись от документов. – Он буквально боготворил тебя, точнее – твой героический образ. И чем дальше, тем сильнее это в нём прогрессировало. Если бы на тот момент технологии позволяли – он бы точно провёл процедуру оживления. Все твои новые органы были оплачены из специального фонда, который он учредил незадолго до того, как покинул нас.

– А Георгий заливал, что я ему по гроб жизни должен за воскрешение…

– В каком-то смысле, это действительно так. Не будь его, ты бы продолжал храниться до окончания срока криораспада, как и остальные подопытные. Многим из них не стоило возвращаться.

– Вроде его подружки Анны?