— Всё хорошо, малыш, всё хорошо. Теперь уже точно всё хорошо, — бормотала я ей, гладя вздрагивающие плечи. — Прости, что не уберегла от боли. Прости, моя маленькая. Этого больше никогда не повторится. Его больше нет. Того, кто мучил тебя, больше нет.

Выплакав своё горе и страх, она уснула у меня на руках, доверчиво прижавшись, позволяя напитаться душевными силами от её присутствия.

Дастиан же всё это время сидел молча, сочувственно хмурил брови и, не скрываясь, меня рассматривал.

А, когда девочка умиротворённо засопела, тихо сообщил, что хоаль Гапке пришлось отлучиться на кухню, чтобы обсудить меню для своей подопечной, а он не увидел необходимости звать служанок к девочке, если он мог за ней сам присмотреть. Я, честно говоря, сильно удивилась таким речам от десятилетнего парня, который мою Лялю первый день знает, на что принц — ещё один эмпат на мою голову — с понимающей улыбкой заметил, что ему уже объяснили про их с Лалерин возможную помолвку. И он счёл необходимым познакомиться с возможной невестой поближе, чтобы составить собственное мнение. Малышка ему понравилась. И он, как мужчина, готов предоставить ей защиту своим именем. Капец. Права была свекровь. К этим Сэйнарам ещё надо привыкнуть.

В общем Дастиан произвёл на меня неизгладимое впечатление своей рассудительностью. Тем сильнее захотелось узнать, каким Тай был в его возрасте.

И судя по взгляду Корима задумка с этой помолвкой может отлично сработать.

— Возможность ещё одного брачного союза между нашими семьями отцу может очень понравиться, — задумчиво тянет принц Босварии. — Вы уверены в своём решении? Хотите стать ей опекунами?

— Я хочу стать ей… мамой, — признаюсь в том, в чём сама себе боялась признаться, не зная как всё обернётся, и получу ли я хоть какие-то права на мою девочку. И реакции Тайрэна я тоже боялась. Не слишком ли много я на него взваливаю? Это не то решение, которое можно принимать одной, но обсудить его толком у нас до сих пор не было возможности и времени.

Корим поднимает вопросительный взгляд на моего мужа.

— МЫ хотим стать ей семьёй, — с упором произносит Тай, и на моём плече раздражённо сжимаются его пальцы. Ой. Кажется, таки быть мне отшлёпанной.

— Хорошо, я подготовлю почву, — кивает Корим. Смотрит на меня. — Рамина, я пойму, если ты слишком устала и откажешь сейчас, но мне бы хотелось подробнее узнать про это проклятие. Можешь рассказать?

— В детальных подробностях не могу. Я не всматривалась, мне силы для другого нужны были. Знаю, что прокляла ведьма много столетий назад. Она любила принца из рода Босвари. Очень сильно любила, отдала ему свою невинность, рассчитывая стать ему женой. Забеременела. А он женился на другой, более выгодной невесте. И отверг эту девушку, заявив, что ребёнок не от него. Её дальнейшая судьба была жестокой. Я… не хочу об этом вспоминать, если честно. Он сломал ей жизнь, по сути. Девушка умерла, рожая своё дитя, и с последним выдохом прокляла всех мужчин Босвари, обрекая их на погибель от любви, как погибла от любви она. Она была очень сильной и всю силу вложила в это проклятие. — От воспоминаний о гнилом мерзком холоде чёрных нитей, меня передёргивает. — Оно росло, набирало обороты, напитывалось силой, ломая всё больше судеб, сводя с ума, толкая порой на безумные поступки, сея ненависть там, где до этого пылала искренняя любовь. Думаю, вы сами лучше меня знаете историю своего рода. Проклятье стало разрушать даже тех, кто ещё не успел полюбить. И ваша жена скорее всего смогла бы нормально родить, если бы не эта мерзость, что довлела над вашей семьёй. Хоть вы и не любили её. Это спасло вас обоих.