— Нет, что ты, — поспешил перебить ее. — Наоборот, я…
Лиз ждала, а я чуть не проговорился.
— Смешной ты, — сказала она. — А теперь объяснишь, как связан твой титул с нашим общением?
— Я видел сон.
— Сон?
Рассказывать было тяжело, и я начал издалека — с моих кошмаров, которые постепенно утягивали меня в неведомые дали. И с того сна, единственного за все время, которого я так боялся. Лиз слушала, не перебивая. Только смотрела внимательно и пристально, будто в душу.
— Я поняла, — кивнула она. — Но знаешь, Фил, вряд ли тот сон — вещий. Скорее всего, это твой страх обрел привычную форму. Посуди сам, ты ведь никогда и никому не приносил несчастья.
— Но моя семья…
— Ты тут при чем? — перебила Лиз. — Если бы кому-то был нужен ты, за тобой бы уже пришли. Успокойся, Фил. Здесь безопасно для тебя и для меня. Только раз уж у нас вечер откровений, может, расскажешь мне, что делаешь в «Черной звезде»?
Я молчал. Это была не моя тайна. Точнее, слишком многое от нее зависело. Нет, нельзя доверять. Нельзя.
— Не хмурься. Расскажешь, когда захочешь. — Лиз придвинулась ближе, и я, поражаясь собственной смелости, привлек ее к себе, вдохнул травяной запах волос и закрыл глаза. Стало тепло и спокойно. Так, как и должно было быть.
— А знаешь, я тебя люблю.
Я ожидал, что Лиз рассмеется в ответ на мое глупое признание, но она только прижалась крепче.
— И я тебя, — ответила куда-то в плечо. — С первого взгляда. Забавно, да?
— Ни капли.
Мы так и стояли обнявшись. Если бы кто-то увидел, нам бы влетело, но профессора были заняты своими делами, а курсанты редко совали носы в беседки, предпочитая темные подвалы или тренировочные залы гимназии.
— Ну, поцелуй меня уже, Филипп Вейран.
Я коснулся губами губ Лиз. Она потянулась навстречу, отвечая на поцелуй. И на мгновение показалось, что все осталось позади. Даже мелькнула мысль, что, если Лиз останется со мной, можно и отказаться от мести. Мелькнула — и пропала. Реальность навалилась с новой силой. Я отвернулся.
— Фил? — окликнула меня Лиз. — Я так плохо целуюсь?
— Нет, дело не в тебе.