В ту ночь мы заночевали у добрых людей, которые согласились пустить на ночлег ораву незнакомцев. Комнат в деревенском домике было мало, и нам с Этьеном пришлось занять одну на двоих. Несмотря на усталость, спать не хотелось, и после ужина мы уселись у большого камина, в котором весело горел огонь. Как же быстро наступили холода! Погода творила, что хотела. Настроение тоже портилось, стоило пойти дождю. Хотя откуда ему взяться, хорошему настроению? Я все время мыслями была в столице. А если там что-то переменилось за пару недель? Если, если, если. Вспоминала встречу с Анри во сне. Он казался совсем измотанным. Сколько еще он сможет продержаться? Эти мысли не давали покоя, и я почти не спала, почти не ела, надеясь только, что как можно скорее решу вопросы с судьей Гарднером.

— Вам стоит отдохнуть, Полли, — как раз говорил Дареаль. — Завтра негде будет остановиться на ночлег, а в экипаже сложно хорошо выспаться.

Я знала, что его слова — всего лишь вежливость, но все равно ценила их. Этьен приглядывал за мной, как умел. Сам герцог ни в чьем присмотре не нуждался. Он был крайне сильным человеком, морально сильным, но, видимо, смерть любимой пробила трещину в его несокрушимом щите. Мы не говорили о ней, но Дареаль не расставался с медальоном, в котором, я уверена, был портрет его возлюбленной.

— Не хочу спать. — Я качнула головой, вглядываясь в огонь. Пламя — это хорошо, оно может совладать с пустотой. — Лучше посижу здесь.

— Как знаете. Я поработаю немного, отправлю несколько документов в столицу.

Да, даже в ходе нашего расследования Дареаль не забывал о работе. Он регулярно получал донесения из столицы. У него был особый прибор связи, я такого никогда не видела. А главное, какое огромное расстояние он мог преодолевать! Прибор назывался визер. Он представлял собой небольшую линзу, на которую были наложены заклинания. Когда Дареаль получал донесение, линза нагревалась. Оставалось только навести ее на поверхность бумаги, прочитать заклинание, и проявлялись буквы, будто выжженные пламенем. С помощью визера Дареаль и сам отправлял многочисленные сообщения, контролируя работу своего ведомства.

Вот и сейчас он разложил перед собой листы бумаги и достал линзу. Она едва заметно светилась — значит, накопились сообщения. Я с любопытством наблюдала за происходящим волшебством. Герцог поднес линзу к листу, прошептал заклинание — и темно-оранжевые буквы возникли перед ним. Дареаль бегло пробежал глазами по строчкам и нахмурился.

— Что-то не так? — спросила я, ведь герцог крайне редко позволял себе проявлять эмоции.