– А я знаю девочку, которая умеет стрелять уток… то есть врагов точно по указанному методу, – улыбнулся Марк. – С закрытыми глазами и без промаха. Рони, отнеси книжку Беренике. Пусть читает, ей полезно.

– Именно, – кивнул Карл. – Она ведь и из болота выбралась, схватив себя за волосы… то есть на одном упрямстве. Я вижу добрый знак в том, что дневник стал книгой. Он работает. И полагаю, никто из ныне живущих не знает основ этой странной, даже несколько сумасшедшей магии и потому тем более не может отменить ее действия.

Глава 10 Горький шоколад

Глава 10

Горький шоколад

Настоящая удача разлита в мире щедро, как и сам воздух. Вы дышите тем и другим вопреки их незримости и неосязаемости. Парадокс заключается в том, что для усвоения воздуха вам достаточно легких, и вы с этим не спорите. Удачу же каждый норовит изловить сачком. Дырявым, как его дурная голова.

Когда мама Лена небрежно стукнула костяшками пальцев в дверь и посторонилась, пропуская спутника, я чуть не ойкнула. Скелет ходячий…

– Мам, ты его на улице подобрала? – Я от удивления спросила прямо и явно невежливо. – Кожа да кости… Откармливать будем?

– Сам в наш дом добрался, – хмыкнула мама Лена, заталкивая смутившегося парня в комнату. – Звать Семеном. Хороший человек. Город знает, обещал мне билеты в театр подобрать такие, чтобы я все там поняла. А прежде книжки принесет, где в словах написано, что будут представлять. Сёма, перестань зеленеть дальше некуда. Садись, это Рена, она не кусается… обычно. Полное имя Береника, но тебе можно звать ее и по-свойски.

– Очень приятно, – кивнул тощий тип.

Кажется, он в сказанном сильно сомневался. Наверное, Лешка Бризов прав: не умею я знакомиться с людьми. Как повадилась в пансионе в глаза выговаривать правду и отстаивать наше с Томой право быть не хуже прочих – так и не уймусь уже никак. Нормальный парень, немножко недокормленный, но ведь могла бы и промолчать из вежливости.

– Пошли к тете Люсе, – с разгону предложила я. – Она пирожки затеяла.

– Хватит меня спасать! Я съел две тарелки борща, – взмолился несчастный. – Сыт я.

– Ладно… А откуда ты вообще взялся в метель? Саня, мой брат, даже собак с улицы приволок.

– Я обозреватель «Столичного курьера», – гордо сообщил Семен.

Я глянула на него с уважением. Говорят, я для своих пятнадцати выгляжу мелкой и несформировавшейся – есть такое слово, культурное и сложное, а на деле всего-навсего заменяющее мамино определение «пигалица». Семену я не дала бы больше, чем Лешке, – двадцать от силы, и то с натяжкой. Между тем «Курьер» – издание уважаемое. Потапыч уже два раза примерялся купить газету, нравится она ему, но все вздыхал и от идеи отказывался. Он себя знает: если на что лапу положит, начнет, как корягу, под себя ломать, переиначивать. И первым выгонит этого вот Семена Хромова, имевшего наглость год назад написать, что Отто Мессера «по ликрейскому обычаю за большое дело наградили позорной ссылкой»… Я думала, Хромову лет сорок. Еще я была уверена, что он выглядит иначе.