На последнем слове его голос невольно дрогнул, словно у обиженного ребенка.

– Ты много знаешь о людях, но совершенно не знаешь самих людей, – покачал головой Шайдирр. – По их представлениям, ты обесчестил эту женщину и отверг ее чувства. Ты полагаешь, она должна испытывать к тебе благодарность?

Сарказм в тоне дяди заставил молодого дракона вскинуть на него глаза, и тот кивнул, видя волнение Шеранна.

– И что мне делать теперь?! – как-то растерянно спросил молодой дракон.

Защитник чуть печально улыбнулся, вспомнив, как племянник, рано лишившийся родителей, в детстве приходил к нему, чтобы пожаловаться на свои беды и попросить совета.

– А что тут поделаешь? Пожелай им счастья.

– Нет! – вспыхнул Шеранн.

– Не делай глупостей! – встревожился Шайдирр и сильно сжал плечо племянника. – Оставь их в покое, вспомни о Шайрине и детях!

– Я был слеп, дядя, – прикусив губу, глухо признал молодой дракон. – Поверь, я не обижу Шайрину и стану часто навещать детей, но я должен вернуться к Софии.

– Это только ревность! – В голосе защитника звучало искреннее беспокойство. – Пойми, тебе нужно немного отдохнуть, развеяться и…

– Ты говоришь, я ее обидел. И она меня ненавидит. Но за что? Я не мог остаться! – ломая пальцы, воскликнул Шеранн, не слушая. – Она ведь всего лишь человек… И Шайрина…

– Что же изменилось теперь? – сухо спросил Шайдирр. – Она по-прежнему человек, а ты все так же женат. – Он помолчал и добавил как бы через силу: – И еще ты должен понимать, что если вознамеришься окончательно разрушить добрые отношения с господином Рельским, то ты поступишь против интересов драконов. К тому же Шайрина не простит обиды, а она из влиятельной семьи… Даже недавние заслуги тут не помогут и тебе придется уехать как минимум на полвека.

– Значит, я уеду, – вздернул подбородок Шеранн.

– Мальчик мой, не делай глупостей, – обеспокоенно увещевал его дядя. – Ты всегда был вспыльчивым и порывистым больше остальных, не зря тебе дано такое имя. Но не спеши принимать решение, о котором потом пожалеешь!

– Пожалею? – молодой дракон не смотрел на защитника, но в голосе его слышалась страстная уверенность в своей правоте. – Ты не знаешь, дядя, но после возвращения я не нахожу себе места. Мне казалось, что я буду счастлив вернуться домой, к жене и детям, но обнаружил, что теперь их общество меня раздражает. Мне здесь скучно! Я стал несдержан и мрачен, меня постоянно донимают мысли о мире людей. И она… Она моя и не смеет быть чьей-то еще!

Шайдирру так и не удалось ни в чем убедить Шеранна. Он всегда был таким и забывал обо всем в едином рывке к цели… Теперь его целью была человеческая женщина, и ничто не могло убедить его отступиться.