Джей помолчала. Она поняла, что Куколка имела в виду. Тани Зонива была ментальной ведьмой, и ее интуиция говорила ей о том, что Вдова — не ее судьба.

— Ты начала чувствовать это только сейчас? — спросила Джокер.

Тани помолчала. Шмыгнула носом.

— Ты же знаешь, Крис, иногда мы, менталисты, чувствуем слишком много. И задвигаем свою интуицию на задний план. Я не знаю, когда я это почувствовала впервые. Но сегодня, когда он просто ушел, даже не пожелав мне доброго утра… я все поняла. И поняла, что я давно уже это чувствовала. Но не замечала.

Джей глубоко вздохнула. Одарила Куколку долгим взглядом.

— Мы часто не замечаем очевидных вещей, — произнесла она. — Но это не делает их менее очевидными. Просто надежда, что все будет так, как мы хотим, часто побеждает. Он недостоин слез, Тани.

Куколка шмыгнула носом.

— Он еще не бросил меня. Как ты думаешь, Крис, у меня еще есть надежда?

Джей искренне улыбнулась, от всего сердца желая Куколке счастья.

— Надежда есть всегда. Так что, удачи тебе, Тани Зонива.

Она поднялась на ноги, ободряюще подмигнула Куколке, и отправилась дальше. В душе царил покой.

Даже глухое разочарование от того, что практически все улики оказались бесполезными,

смазка на губах

не могли нарушить этого покоя. Наверное, потому что она была свободна. Завтра она вернется в восьмой, туда, где ей всегда нравилось и…

Нет. Сначала она поддержит Лиса. Похороны Теренса наверняка завтра, а это значит нужно будет потребовать у Кута выходной.

Даже два.

В хранилище улик пахло пылью и почему-то, чесночным хлебом. Заведовал им молодой патрульный — заклинатель, у которого в силу данной работы не скоро получится достичь своего предела. Назвав свое имя, Джей стянула перчатки и показала клеймо-бляху, отметив, что единица поблекла, и теперь сквозь нее просвечивала цифра восемь.

— Удивительно, как в этой безделице поместилась такая толпа, — заметил патрульный, принеся из недр помещения, заставленного бесконечными стеллажами с пронумерованными коробками, маленький холщовый сверток. — С другой стороны — все артефакты не выглядят опасными.

Он развернул сверток и явил взору Джей невзрачную медную брошь в виде двух нот. Две шестнадцатые доли, объединенные под одно ребро. По краям медь уже начала покрываться зеленоватым налетом, но даже и без него брошь выглядела откровенно жалко. Хотя, если разобраться, сама Джей тоже время от времени носила на груди деревянную фигурку в виде ласточки — дешевую безделушку на вид. Только вот ласточка — не артефакт, в котором живут духи. А просто талисман.

Джей погладила пальцами медные ноты, с удовольствием читая эхо мыслей, что остались на артефакте. Пальцы, сжимающие предмет, израненные острыми краями, восхищенное лицо Нокса, крики… крики, кажется тоже принадлежали Ноксу. Мостовая, покрытая кровью. Распятый человек — Нокс видел на стене самого себя. Да, видения были сумбурными, но так всегда: ведь это не мысли, а всего лишь эхо. Эхо, которое однажды замолчит: через пару недель артефакт будет «помнить» только холщовую ткань, в которую его завернут, когда Джей покинет хранилище.