И ее спутник вручил Стронгу корзинку, от которой сильно пахло рыбой. Впрочем, исходивший от бутылок запах алкоголя немного перебивал рыбий дух.

— Это те самые бутылки? — уточнил детектив.

— Ага. Всю бухту загадил! — кивнул рыбак.

— Вы знаете, кому принадлежит дом?

— Старому Финеасу, да тот уже третий год из дома носа не кажет, совсем ревматизм скрючил.

Офицер перебила:

— Вот одна из записок, детектив, эта наиболее сохранилась, остальные морская вода сильно попортила…

Записка с просьбой о помощи неплохо характеризовала ее автора: во-первых, каждую букву словно торпедами расстреляли, так у обладателя бумаги и ручки тряслись руки, во-вторых, грамматические ошибки и стиль письма на мысли высшем образовании автора сего послания не наводил, да и общий посыл записки был несколько путанный — содержимое бутылок едва ли было вылито в море.

— А вы пытались с ним контактировать?

Рыбак кивнул:

— Кочергой грозил!

Офицер добавила:

— Бутылками швыряется. И что-то кричит про фейри. Это же ваша юрисдикция, детектив?

Вообще-то, это была очень неуклюжая попытка спихнуть разборку с пьяным неадекватом на сотрудника другого отделения полиции. Впрочем, неважно. Тим пьянчужек с кочергой не боялся, и уж тем более не стал бы посылать к нему женщину-офицера, хоть это и было бы расценено его напарницей как сексизм.

Он вытащил пистолет:

— Ждите здесь.

— Осторожнее, детектив, — предупредила коллега, — пристань совсем обветшала, да и скользко сейчас: дождь, ветер…

— Хорошо, офицер. — миролюбиво проговорил Стронг и двинулся по узким мосткам.

И сразу же понял, что его коллега не из тех, кто поднимает панику на ровном месте: мостки была ужас какими скользкими! Покрыты то ли водорослями, то ли какими-то склизкими ракушками. Да еще они либо просели, либо уровень воды поднялся, но даже не такой уж и шквалистый ветер умудрялся забрасывать пенную волну прямо под ноги детективу, орошая и без того не самую сухую дорогу у него под ногами. Кроме того, эти проклятые доски еще и прогнили, кое-где расшатались, а местами просто обвалились! Короче, забраться в такую дыру мог только вусмерть пьяный.

Добравшись до покосившейся двери домика, нехило так распалившийся мужчина распахнул ее пинком: