— Здорово, Жираф, дрыхнешь ещё?

Сопение и протяжный вздох:

— Чё те надо, Рогова? Семь утра, блин. Я только лёг… Разница во времени, чтоб её.

Ульяна плотнее укуталась в пижаму и подтянула к себе ноги: из-под балконной двери нещадно дуло. Жираф, или Василий Ерохин, её сосед по парте с далёкого 2005 года, когда их, доверчивых желторотиков, предки привели в гимназию и сдали на поруки голубоглазой Ольги Ивановны. Васька был отличником, школьным стипендиатом, бессменным обитателем доски почёта и славным занудой, до которого шутки одноклассников доходили как до жирафа. Сейчас — студент третьего курса Питерского госуниверситета на каникулах.

— Вась, ты же всё знаешь, скажи, в Якутске лётная академия есть?

— Нуу, там лётный колледж есть, — протянул Василий, зевая, — филиал Питерского ГУГА…

— Не, мне академия нужна, — прервала Ульяна.

Василий ещё раз отчаянно зевнул и отмахнулся:

— Такой не знаю.

Значит, Академии нет — Василий бы знал. Странность номер раз.

Странность номер два — адрес. Мерзлотная, 36 — это Институт мерзлотоведения. Спутать нельзя — она там с экскурсией была в шестом классе. Да и адрес… приметный. Какой военный вуз будет снимать там помещение? Ну, бред…

Жираф сопел в трубке, явно устраиваясь удобнее.

— Слушай, Рогова, а ты чё, реально, опять решила штурмовать?

Ульяна давно мечтала попасть в авиацию. Стюардессой бы взяли без проблем — внешность и здоровье позволяли. Но ей надо больше.

И она провалила психологическое тестирование. Третий раз с момента окончания школы. Никто не объяснил, что не так — просто рядом с её фамилией стояла галочка. А должен был — плюсик. Никто не смог ничего пояснить. До следующего этапа её не допустили

По приезду домой девушку ждало вот это письмо.

Отец, привыкший к тяжёлому труду и не ожидающий подарков от жизни, коротко бросил: «Кидалово».

Мать всё пыталась найти компромисс.

— Так ведь написано — зачислена. В чём кидалово-то? Не стриптиз же в Турцию её зовут плясать, — не унималась она.

А Ульяна металась между «хочу» и «чья-то идиотская шутка».