Капитаны главуправления, которых тоже пригласили, едва шеи не вывернули мне в след.

- Могу я засвидетельствовать своё почтение княжне? - светским тоном выдал Астер, но в глазах его плескались восхищённые чёртики: - Сказал бы, что её высочество - самая красивая в зале, но ты ведь первая сдашь меня невесте.

- Сдам! - со смешком согласилась я и осознала: - Подожди, невесте?.. Уже?

- Предлагаешь ждать, пока другие уведут? - фыркнул Аст: - Нет уж. Как только я закончу академию - объявим о помолвке.

- А...

- А отец смирился. В конце концов, с тобой и Виеном он внуков дождётся не скоро, а Эйлин в этом плане более перспективна.

- Она хоть в курсе? - весело уточнила я.

- Что уже потенциально беременна? Да, и что удивительно, я до сих пор жив. Ну, через пару месяцев узнаем...

Мне оставалось лишь покачать головой. Хорошо хоть, что Виен к моей возможной беременности относился серьёзно и использовал защитные заклятия.

- Привет, - услышала я тихое, а на моей талии будто сама собой появилась широкая инквизиторская длань. От неожиданности я вздрогнула, а Астер, понимающе хмыкнув, оставил нас наедине. - Я даже тебя не узнал.

- Мне обидеться? - тихо млея, возмутилась я. Просто для порядка. А то мы такие ласковые, такие порядочные инквизиторы стали, что аж страшно.

- Обижайся, - легко согласился Виен, - у нас есть целая ночь, чтобы помириться.

Последняя ночь - и то, если братец не прознает про потайной ход в моих покоях!

- Что будет с Ровэн? - крутанувшись, спросила в лоб. Эту тему Виен старательно умалчивал. Наверное, сам не знал ответа.

Как выяснилось, в детстве они жили рядом и часто играли вместе - Всеслав, Эйлин и Ровэн. Но после той трагедии память Эйлин подтёрли, а дом снесли. Зато дом Ровэн остался на прежнем месте, и именно к ней постучался Реверовский. Помощница Зольера ничего не слышала ни про тюрьму, ни про дар Чернобога, и охотно начала общаться со старым другом. За несколько месяцев язычник полностью втёрся к ней в доверие.

Когда начались убийства, Ровэн и в голову не пришло связать их с интересом нового друга.

Что-то подозревать она начала после нападения на Виена, о котором как-то прознали бандиты. Затем - после моих слов про ритуалы. Ведь Реверовский убеждал её в том, что убийства - ширма для страшного ритуала, а я противилась этой версии. Когда исчезли порошки с зельем, которым нас отравили, нервы Ровэн сдали, и на время она попросилась к Зольеру. Якобы проблемы дома.

Мэтр подтвердил её слова.

Я видела, как тяжело Виену отдать её под суд. Как поведал инквизитор, соврать под зельем правды Ровэн не могла, и судить её стоило только за малодушие. Например, что она не сообщила про Реверовского раньше, что испугалась наказания. Но участие, даже косвенное, в таких страшных убийствах... король требовал её казни наравне с маньяком.