- Только ты, - шепнула она мне на ухо, вызывая ещё одну бурную волну во всём теле. Только моя.

Знал, понимал, что за этот месяц, который мы не виделись, её организм не успел перестроиться, что я должен быть осторожным, почти как в первый раз. И в то же время не мог сдержаться, получая отклик от её тела, точно так же истосковавшегося по моему.

Столько страсти, столько желания, мы буквально слились в едином порыве. Эсмаилья обхватила меня ногами, всеми силами вжимая в себя, стискивая плечи, открываясь навстречу поцелуям.

Весь мир остановился и перестал иметь значение. Впервые за прошедший месяц я был полностью, безоговорочно счастлив.

Знал: что бы там ни случилось, я никому больше не отдам эту женщину. Никому не позволю сказать ни одного кривого слова в её сторону. Намекнуть, что союз с ней - мой позор.

Я и сам сын эльфа. И уважаю своего отца, даже несмотря на то, что он попал в плен к дроу и провёл там столько времени. И что его заставляли заниматься техномагией, создавать и совершенствовать «жуков» и «шершней».

Он сумел сохранить и передать мне множество секретов. И почти сбежал.

И мне есть, за что гордиться своей невестой. Женой.

- Ты выйдешь за меня замуж? - шепнул я.

Волосы рассыпались, накрыли её, смешались с её собственным серебристым потоком.

- По эльфийским законам мы уже женаты, - усмехнулась она, лукаво глядя на меня.

Я накрыл губами её губы, прошептал прямо в них:

- К оргам эльфийские законы. Я хочу, чтобы все знали, что ты - моя жена. Чтобы никто не смел усомниться или навредить тебе.

- Я не против сообщить всем, что Ночной принц Нарран де'Лавр теперь только мой, -засмеялась она.

- Только твой, - заверил я, не останавливаясь, ускоряясь, с удовольствием наблюдая, как затуманиваются её глаза, раскрываются в стоне губы.

- И я повыдираю волосы любой, кто решит прыгнуть к нему в койку и получить пресловутое удовольствие, о котором тут ходят легенды, - уверила Эсми.

- Легенды? - заинтересовался я.

В её глазах сверкнула такая решимость, что я усомнился в том, что сказанное - шутка.

И поспешил подвести её к наивысшему удовольствию, чтобы она и думать забыла о выдранных волосах или «легендах», которые, оказывается, успели завестись. Линда что-то разболтала, не иначе.

Впрочем, мне было слишком хорошо, чтобы думать об этом. И репутация не сказать, чтобы неприятная. Скорее наоборот. И я не дам повода Эсмаилье усомниться в ней или во мне!