* * *

Кое-чем оказался старинный, явно видавший лучшие времена особняк. Возможно, когда-то он смотрелся красиво, но сейчас стены были обшарпаны, кое-где в крыше виднелись дыры, а два окна зияли провалами разбитых стекол.

— Как тебе мой новый дом?

— Гаррет, тебе не хватает денег на аренду? — осторожно спросила я, обдумав его вопрос.

— Когда это мне не хватало денег на жилье? — фыркнул он. — Пошли внутрь…

Дверь была заперта, что ни на секунду не смутило ни Гаррета, ни его отмычки. Несмазанные петли противно заскрипели в тишине, и на нас дохнуло затхлостью.

— Это очень оригинально — воровать дома, — признала я, осторожно заглядывая внутрь. — Но если заявится хозяин? Замуруешь его в стену?

— Ты становишься предсказуемой, душа моя. Этот дом — плата за одно небольшое поручение.

Мы осторожно зашли внутрь. Слабенький шар света взметнулся под потолок, освещая узкую, запыленную прихожую.

— И судя по тому, что у тебя нет ключа, ты его еще не выполнил.

Пол был крепким и даже не скрипел под нашими острожными шагами. Вообще, осмотрев две комнаты, можно было с уверенностью утверждать, что для своих лет особняк находился в относительно неплохом состоянии. Хотя по фасаду, конечно, так сказать было нельзя.

— На это требуется время. Вообще с этим поручением вышла забавная исто… что это?

— Где? — не поняла я.

— Наверху. Какие-то звуки.

Я прислушалась, но вокруг было так тихо, что я слышала дыхание Гаррета.

— Тебе показалось, — предположила я. — Или ветер что-нибудь потревожил. В крыше же дыра. Так что за история?

Мы открыли высокие створчатые двери, которые не замедлили пронзительно заскрипеть, и оказались в огромной, просторной гостиной.

— Ого…

Хозяин даже не потрудился убрать здесь мебель. Старинные и дорогие диваны с креслами, изящные столики, табуретки для ног, даже книги стояли так, словно сюда вот-вот вернутся. Но при более тщательном осмотре было видно, что обивка давно потемнела и истлела под воздействием времени, а книга за авторством Ги Ределла рассыпалась в руках.

Гаррет здесь смотрелся чуждой, яркой и ненужной деталью. Словно живой среди давно потерявших свой прежний облик покойников.