— Будь моей гостьей, юная саламандра! Даю слово Правящего вторым доменом, что не обижу тебя!

Той частью своей сущности, в которой не было ничего человеческого, я ощутила, что всё сказанное последним — правда. И потому не стала медлить, скользнула в раскрытую ладонь Башвара.

Забравшись на ладонь огненноволосого красавчика-демона, я как-то не подумала о том, что он может быть в своём доме не один. Что я чем-то помешала ему своим появлением. Но стоило только мужчине выпрямиться, держа меня на руке, как ушей коснулся приятный женский голос, в котором послышались мурлыкающие нотки ласковой домашней кошечки.

— Башвар, кто там у тебя?

Правящий вторым доменом на вопрос не ответил, а прежде, чем повернуться на звук, скрыл меня в собственной ладони. Однако в промежутке между его сложенных пальцев я все же смогла разглядеть говорившую, и если бы была в этот момент человеком, то наверняка сильно удивилась бы, впервые увидев самую настоящую суккубу. А в том, что, представшая моему взору особа была именно суккубой, сомнений не было никаких.

Об этом свидетельствовали и её длинный гибкий хвост, и изящные рожки, что были практически точной копией тех, которые я видела у второй, боевой ипостаси Ириона, и идеальная фигура с роскошными формами, упакованная в полупрозрачное алое платье, под которым не имелось никакого белья.

При виде такой фактически обнажённой красотки, мало кто из человеческих мужчин остались бы равнодушными. А те немногие, кого не тронула бы её внешняя красота, наверняка попали бы под власть демонической сущности этой женщины.

Но Башвар человеком не был. И его похоже ни капли не трогала ни сама особа, расположившаяся в одном из кресел этой комнаты, которая своей ало-золотой гаммой напомнила мне гостиную факультета Гриффиндор (из всем известной саги о мальчике-волшебнике). Ни более чем соблазнительная поза, в которой та сидела. Потому что тот, глянув в сторону демоницы, абсолютно равнодушно произнёс:

— Тебе пора, Шассира!

— Что? — картинно вскинула в ответ брови красавица, а уголки её ярко-алых губ чуть приподнялись, обозначив насмешку. — Ты меня выставляешь? После того, как сам же к себе позвал?