— Итак, По, — начала она. — Как вы провели эти последние сто пятьдесят с лишним лет после вашей несвоевременной и загадочной смерти осенью 1849?
— Утомительно.
— И как там, на адском берегу ночи в эти дни?
— Тоскливо.
Еще больше смеха. Изобель видела, как голова Ворена медленно повернулась к ее отцу. Она не могла точно определить его выражение лица из-за очков, но она почему-то знала, что он смотрит на фальшивого По с одним из его наиболее проницательных «вы сама ущербность» выражений.
Изобель продолжила дальше.
— Я хотела сказать, что мы так рады, что вы сегодня присутствуете здесь, на шоу, мистер По и профессор Нейтерс, — она широко и подбадривающее улыбнулась. — Мистер По, Ваши основные работы включают в себя такие рассказы, как «Падение дома Ашеров», «Сердце-обличитель», «Колодец и маятник» и «Маска Красной Смерти». Все из них содержат темы смерти и проявления сверхъестественного. Это правда, что Вас считают отцом современных детективных историй?
— Ах, да, конечно, — сказал По, неловко жестикулируя одной рукой. — Это правда. Я слышал, что я, по мнению многих, в это время считаюсь также и «Американским Шекспиром», — ее отец улыбнулся Ворену. — Не так ли, профессор?
Это была часть, которая больше всего ее беспокоила. Это была часть, про которую она хотела предупредить его, но у нее не было шанса. Им пришлось придумать способ, чтобы привлечь Ворена в разговор, чтобы он не просто сидел на стуле, каким-то образом он должен был подключиться к их дискуссии. Изобель вспомнила, что эта часть была единственной идеей Дэнни, которую он предложил в течение десяти секунд, когда он продолжал держать игру на паузе.
— Эмм… да, — сказал Ворен, поерзав на своем стуле.
Она кивнула, продолжая давить.
— Возможно Вашей наиболее известной работой, однако, была и остается повествовательная поэма «Ворон». Можете ли вы рассказать немного о Вашем успехе с этим специфичным произведением?
— Конечно, — сказал По, скрещивая ноги и откидываясь на стуле. Он поднял палец, чтобы поправить фальшивого ворона. — Эта поэма стала наиболее популярна, чем я мог когда-то мечтать. Мой успех был, могу сказать, не менее изумительным. Я стал чем-то своего рода... литературным
Ворен побледнел от такого сравнения.
— Вы не согласны со мной, профессор? — спросил По.
— Нет, — сказал он. — За исключением того, что По никогда не делал каких-либо денег на «Вороне».
По выпрямился, вцепившись в стул, птица покачивалась.
— Конечно же, я получил прибыль за него!
— Пятнадцать баксов.