— Они хотят того же, что и я! — неожиданно закричал он, отскочив от неё. Он поднял маску со стола и бросил об стену. Она разбилась, осколки фарфора упали на пол.

Дрожащими руками она потянулась к нему.

— Не надо, — он повернулся к ней спиной, лицом к двери.

Это слово остановило бы ее раньше. Но не сейчас. Не теперь, когда она проскользнула через траурную процессию Мрачного Фасада перед Вореном. Несмотря на всю тёмную броню, подводку для глаз, чёрные ботинки и цепи, она ясно видела его сейчас. Она смотрела сквозь завесу жестокого спокойствия, непроницаемый взгляд, вампирские чувства и страх, и за всем этим она увидела настоящую красоту. Она обняла его за талию, уткнувшись лицом в его куртку, напротив силуэта мёртвой птицы.

— Пожалуйста, скажи мне!

Он развернулся в ее объятиях и прижал свои губы к ее уху, прошептав:

— Я не знал, что это произойдет, — сказал он, — я просто хотел сбежать. Я не знаю, сможешь ли ты понять. Что я просто хотел найти дорогу куда-то еще. Даже если это длилось недолго, даже если это было нереально. Но это было реальным. Это было реальным, и я не мог остановить это.

— Что? Остановить что?

— Потом я встретил тебя, — сказал он, его губы снова приблизились к ее. — И сны изменились.

Его теплое дыхание ласкало ее, и ей очень захотелось отдаться ему, почувствовать его прикосновения, удержать его поцелуй, как лепесток, мягкий и сжигающий. Ее никогда так раньше не целовали — как будто оболочка ее души испарилась.

Он осторожно приблизился, но остановился. За дверью музыка, крики, голоса, звуки обезумевшей толпы — все это остановилось. Тишина давила. Он отстранился, повернулся и посмотрел в сторону двери.

В комнате становилось холодно. Изобель вдохнула. Она обхватила себя руками, дрожа, она вспомнила ночь в магазине мороженого, то время, которое они провели в морозильной камере. Это было так давно.

Секунды прошли.

Тусклый желтый свет на стене стал двигаться и колебаться. Двигаясь, он отбрасывал их две тени то на стену, то на пол, делая помещение многолюдным. Ворен поднял глаза, и ее собственный взгляд последовал за его. Они смотрели на голую лампочку, которая раскачивалась на потертом шнуре, будто под порывами несуществующего ветра. Она качалась назад и вперед, как маятник на часах.

Свет моргнул, замерцал. Темнота дразнила, угрожая напасть.

Хриплый шепот возрастал из-за двери, звук, похожий на треск сухих листьев в огне.

Сначала он был низким. Таким низким, что Изобель не была уверена, что звук был, или слышала ли она его вообще. Но потом голоса стали более ясными, шипя сквозь щель в нижней части двери. Что-то рассмеялось. Быстрая тень заметалась, как зверь.