― Я пойду, прогуляюсь, ― сказала я, повернувшись ко всем лицом. Но никто не обратил на мои слова никакого внимания, словно я обратилась сама к себе. Все были заняты своими делами.

Я пожала плечами и направилась к входной двери.

Оказавшись за пределами просторного светлого дома, мне, почему-то, стало легче. В легкие просочился свежий прохладный воздух, который успокоил слабый зуд, терзающий горло.

И в этот момент со стороны леса подул слабый ветерок, вместе с которым до меня дошел невероятный утонченный, приторно-сладкий запах, который просочился через ноздри, прошел по горлу, оставив за собой жгучую полосу адской сухости и боли, и поступил в легкие, которые тут же загорелись.

Я резко выдохнула и пошатнулась назад. От этого запаха у меня появилось легкое головокружение.

Я могла узнать этот аромат из сотни тысяч других ― это запах человека. Такой свежий, цветочный и неповторимый. Я чувствовала, как внутренний монстр, залегший на дно, стал пробуждаться, возрождая во мне лютую ненависть и огромное желание заполучить этот запах во что бы то ни стало.

Сейчас я должна была немедленно вернуться в дом и сообщить остальным, что где-то поблизости человек. Но я не пошевелилась, ничего не предприняла для того, чтобы уйти, скрыться от этого запаха, который отуманил мой здравый рассудок. Я уже не могла спокойно мыслить, была только одна мысль ― найти и убить того, кто забрел слишком далеко.

Я часто задышала, снова и снова пропуская через легкие этот жгучий человеческий запах, который с каждым разом причинял мне больше боли и неприятных ощущений.

Часть моего разума, которая еще могла здраво мыслить, кричала мне, чтобы я немедленно уносила ноги, перестала дышать, сделала что угодно, лишь бы изгнать из себя этот прекрасный и удивительный аромат. Но проблема была в том, что я уже не хотела избавляться от него. Теперь мною управляло неудержимое желание впиться клыками точно в сонную артерию человека и выпить всю кровь до последней капли.

Я жадно облизнула губы и сделала еще один вдох для того, чтобы определить, с какой стороны исходит запах.

Через полсекунды я уже неслась на запад, ни о чем не задумываясь. В данный момент мне было совершенно все равно, что скажут потом остальные, что они будут осуждать меня за этот очередной проступок. Я просто хотела крови. Свежей, теплой и такой сладкой. Донорская кровь, по сравнению со свежей, была настоящим отходом, протухшим продуктом, от которого тошнит.

Я точно знала, что за мной никто не спешит, потому что мой уход был быстрым и достаточно тихим, чтобы услышать. Но, честно говоря, сейчас меня это волновало в последнюю очередь.