― Думаю, поводов предостаточно, чтобы желать твоей смерти, ― сказала я это без страха.

Но Самуэль даже не смотрел на меня, по-прежнему разглядывая Валентина.

― Я уже стал забывать, как ты выглядишь, ― пробормотал Самуэль, и его лицо искривилось. ― Но, к сожалению, мне придется подождать еще несколько тысячелетий, чтобы навсегда стереть твой образ из памяти.

― Я тоже рад тебя видеть, Самуэль! ― с радушием отозвался Валентин.

― Что же заставило тебя появиться здесь? ― без заинтересованности спросил светловолосый мужчина.

― Разве не ясно? Я хочу помочь этим вампирам, и Лугару с тем, чтобы разгромить твое большое семейство. Ты давно задержался на троне властелина сверхъестественного мира. Так не пора ли уступить его кому-нибудь другому?

― И кому же? ― фыркнул Самуэль. ― Тебе, и твоей шайке? Не слишком ли тяжкая работа ляжет на твои плечи, а?

― Думаю, есть много желающих занять твое место, ― с нерушимым спокойствием сказал Валентин. ― Я лишь хочу одного, и это привело меня сюда. Больше никогда не видеть твое лицо. Навсегда стереть тебя с лица этого древнего мира.

― Я думал, что старые обиды забылись, ― пробормотал Самуэль.

― О, ― громко выдохнул Валентин. ― Я все прекрасно помню! И, к сожалению, даже при самом сильном желании не смогу забыть твоих многочисленных ошибок и предательств. Я только не понимаю одного. Зачем ты подарил мне вечность, если обрек на такие страдания? ― в голосе мужчины послышалось отчаяние. ― Ты мне обещал, что моя жизнь станет, как у богов!

― Разве это не так? Разве ты не чувствуешь себя выше людей? ― ликующе воскликнул Самуэль.

― На протяжении почти трех тысяч лет мое существование было настоящим адом, ― спокойно ответил Валентин, хотя слова вызывали массу печали. ― Ты оставил меня совершенно одного…

― Так было нужно, ― Самуэль перебил его строгим голосом.

― Нужно кому? ― Валентин сделал несколько шагов вперед. ― Я не знал, что мне делать теперь со своей жизнью, я был на грани отчаяния…

― Так что же тебе помешало умереть? ― беспечно спросил блондин.

― Месть. Я поклялся себе, что однажды наступит тот день, когда я смогу расплатиться с тобой по всем счетам. И для этого потребовалось прождать три тысячелетия. Наконец, я смогу вздохнуть с облегчением, когда убью тебя.

― Как же неприятно, ― простонал Самуэль, надув губы, как маленький ребенок. ― Почти каждый, кто находится здесь, желает моей неминуемой смерти!

Меня вообще удивляла его манера поведения. Я ожидала другого ― величественного, жестокого, гордого и высокомерного; а не обидчивого, капризного и лживого. Может, Самуэль специально ведет себя подобным образом, пытаясь сбить нас с толку?