— Не знаю… к чему. Просто — будь.

Теснимый Гончей старик понемногу, по капельке, по четверти шажочка, но отступал к нам: даже могущественный призрак бессилен перед силами зверя, питаемого преисподней.

Еще шаг. Еще. Я резко вздохнула — в горло уже впивался морозный воздух…

И в это мгновение что-то случилось. Гончая отпрянула и оглянулась.

Я увидела подползающего на брюхе Потеряшку. Рыдая от ужаса, щенок все-таки вцепился в лапу адского зверя. Смахнуть его было делом одной секунды (мгновенно оборвавшийся визг), но этого-то мига старшему Чжою как раз не хватало.

Он обернулся и резко махнул своей тростью-мечом на дверь подъезда.

И та… распахнулась.

Джой немыслимо — спиной назад со мной в обнимку — метнулся в эту щель. Дверь с таким грохотом захлопнулась за нами, что должны были выбежать все подскочившие на кровати жильцы, а сверху на нас посыпалась штукатурка и сухая краска.

И стало оглушительно тихо.

* * *

Он давно не чувствовал себя таким беспомощным. Совершенно не представлять, что происходит вокруг, не иметь возможности помочь, защитить… Даже унести Ингу в безопасное место не мог — как будто все время кто-то ставил подножки, подсекал под колени, а то и вовсе толкал в спину!

Сколько они пролежали пластом на бетонном полу тамбура, Джой не представлял. Очнулся, лишь когда рядом зашевелилась Инга. Подтянулась по полу, заглядывая ему в лицо.

— Джой? Ты как?

— Никак… руки-ноги шевелятся?

Инга, сопела, проверяя. Он лежал неподвижно, глядя в потолок.

— Вроде начали…

— Тогда теперь твоя очередь.

— А?

— Меня нести.

Он шутил лишь отчасти. После очень долгой возни с отказывающими конечностями и телами они как-то сгруппировались, перераспределили усилия и обоюдную поддержку и по стеночке, по стеночке поволоклись в подъезд. Единственное, чего Джой сейчас боялся, — обнаружить отключенный лифт.