Император Павел — мистик и рыцарь на троне, самый пожилой царевич за всю историю правления, русский «Гамлет» — единственный сын императора не получил право на царствование после смерти отца, а должен был дожидаться конца правления матери, больше интересовавшийся учениями на плацу, издавший великое множество непоследовательных указов, из всего наследия которого переживет его лишь «печатный» шаг почетного караула да эхо в подземельях Гатчинского дворца, на вопрос «Кто здесь правил?», отвечающее: «Павел»… Он, видимо, был всё же сыном Петра федоровича — слишком явственны черты Петра III в Павле I и последующих Романовых.

С убийством Павла I заканчивается в России политическое восемнадцатое столетие — то был последний дворцовый переворот, и он будет тяготеть всё царствование Александра I. После сыноубийц — Ивана Грозного и Петра I и мужеубийцы — Екатерины II — на троне отцеубийца Александр I. Видимо, ему обещали неприкосновенность жизни отца — или он хотел в это верить… Высокий, стройный, не в пример родителю, с ангельским ликом на царственном челе, с самого начала своего правления, Александр прямо заявил, что будет править «по уму и по сердцу бабки нашей — Екатерины Великой». Из его молодых друзей — отпрысков лучших родов — был образован негласный комитет под председательством императора, и за чашечкой кофе готовился план реформ, возбудивших умы и давших надежду будущим декабристам. Путаные отношения страны-оплота монархизма с революционной Францией и «Корсиканским выскочкой» Наполеоном — гроза 1812 года не за горами… Сложная многоходовая шахматная партия противостояния двух титанов мысли и харизмы. Ужасное поражение при Аустерлице — и тихое и торжественное, высокое и спокойное небо Аустерлица, в которое смотрит Андрей Болконский в «Войне и мире», и блиставшие гении главнокомандующего Михаила Кутузова, командующих Михаила Барклай — де — Толли и Петра Багратиона (а солдаты, они ещё произносили грузинскую фамилию командующего как три разных слова «Бог Рати Он») и Дениса Давыдова — поэта и одного из командиров партизанского движения, и более, чем странный, маневр сдачи Москвы и колоссальных масштабов пожар…

А перед этим ужасом с языками почти адового пламени — вошедшее в историю генеральное и генеральское — Бородинское сражение, о котором наши путешественники узнали посещая панораму в Москве. Великое противостояние, в котором ни одна из армий не уступила. Тяжелейшее отступление французов по опустошенным землям, попавшихся в ловушку обстоятельств и своей самоуверенности, недооценивших русский народ, подгоняемые, как говорили в народе, «Генералом Морозом», и после Лейпцигской битвы народов — русский заграничный поход.