Мечислав кивнул.

– Безусловно. Но вернемся к покушению на убийство. Опять-таки, зачем? Угроза? Предупреждение? Дестабилизация?

– Добавь еще месть, ревность, злость, – продолжил Вадим. – А еще – это могли быть и ИПФовцы. Чтобы Юля бросилась к ним за помощью. Потом ей предъявят нанятых нами убийц – и вуаля!

– Чушь говоришь, – поморщился вампир. – Она умеет читать ауры. И ложь тоже распознает.

– И давно она об этом доложила ИПФ?

Мечислав грохнул кулаком по прикроватной тумбочке. Тумбочка жалобно сказала «хруп» – и села на брюхо. Что поделать. В борьбе между дубом и вампиром, побеждает обычно вампир. Если он – умнее.

– Суки, б…

Короткая и чрезвычайно образная речь вампира по поводу ИПФ была насыщена метафорами и гиперболами, и позволяла узнать историю их возникновения в самых интимных подробностях.

Но монолог длился недолго.

– …слишком уж глупо это покушение, – закончил Мечислав и откинулся на кресло.

– Разве? – поднял брови Вадим.

Мечислав покачал головой.

– Ты знаешь Юлю. А я ее чувствую. Если бы что-то случилось с ее родными – она бы жестоко отомстила. Факт. Потом год рыдала и страдала, сидя на диване. А потом вышла бы из своего заточения – и плакали бы уже все остальные. Мне вот иногда волком выть хочется – когда она в очередной раз вспоминает про Даниэля.

– Ей тоже.

– Черт бы его побрал! Знаешь, если бы он не умер, через два месяца эта «любоффф» сошла бы, как весенний снег под солнцем.

Вадим не был в этом так уверен, но на всякий случай кивнул.

– Безусловно.

– Но мертвых намного легче любить, чем живых. Те – идеальны. А живые – реальны. И обладают кучей недостатков.

– Положим, Даниэля и при жизни любили многие.

Вампир сверкнул зелеными глазами – и Вадим заткнулся. Не время бороться за правду.