– Я… э…

– Ну как же, – разъяснила я. – Если я – фамилиар Мечислава – значит, я могу распоряжаться его вампирами. Ибо фамилиар – это часть Князя города. Йес? И ты обязан прыгать и квакать, если я прикажу прыгать и квакать. А если ты меня не считаешь способной распоряжаться, значит для тебя я не фамилиар, а так, карманное недоразумение вроде левретки. А левретка – это собачка. Так ты меня сукой обозвал?

М-да. Юмор вампир понимал плохо.

– Я ничего такого не имел…

Продолжить оправдания я ему не дала.

– Тогда – изволь исполнять. Или мы этот вопрос обсудим с Мечиславом. А он тебе из одного принципа оторвет все выступающие части тела. Ну!?

Через пятнадцать секунд в комнате остался только мой списочный состав. То есть – я, Мечислав и труп. Ну и правильно. Как учил меня дед, командир может быть каким угодно. Злым, больным, пьяным – дело житейское, невыспавшимся, просто сволочью, или вовсе даже последним дураком – бывало на войне и так. Хотя и недолго. Но!

Никогда командир не должен показывать солдатам, что он – в соплях. В унынии, в печали, в растерянности… Короче вариант незабвенного И.В. Грозного – Рюриковича: «Оставь меня, старушка, я в печали», – не проходит. Потому что это – люди, которые от тебя жизнью зависят.

И уж тем более не пройдет этот вариант, если ты командуешь волчьей стаей. Которая, при первом же намеке на слабость или неуверенность в себе, вцепится тебе в глотку.

А вампиры – и того хуже. У волков хоть что-то доброе в душе осталось.

Зато сейчас Владимир, хоть и шипя и скрипя зубами, увидел, что я – поддерживаю Мечислава. Если он и впал на миг в уныние, то я быстро его вытрясу из этой впадины.

Вот и займемся.

Я подошла сзади, примерилась – и отвесила табурету, на котором сидел вампир, воспитательного пинка под левую заднюю ногу.

Табурет жалобно хрустнул – и охромел навеки. Ножка полетела в одну сторону, вампир в другую, табурет – в третью.

В падении Мечислав успел сгруппироваться и головой в стену не впечатался. А жаль. Говорят, для прояснения мозгов очень помогает.

Он остановился буквально в шаге от стены, извернулся и гибко вскочил на ноги. Взгляд зеленых глаз стал растерянным, черные волосы растрепались. И выглядело это настолько… умилительно, что захотелось пригладить взъерошенные пряди, поцеловать вампира в лобик и пообещать, что все будет хорошо, злых дядей мы переловим, а буку из-под кровати – прогоним.

Ага.

Семисотлетнему вампиру.

А может, попробовать? Авось, его вообще кондрашка хватит от таких заявлений?

Я медленно пошла к вампиру. Мечислав стоял столбом, явно не представляя, чего от меня ждать. Пинка? Удара? Воплей?