– Потому что был еще один случай, – честно призналась я. – И я полагаю, что символика различалась. Но вот как и что…

– Какой случай!? Где!? Кто!? – рявкнул Рокин.

Альфонсо я отдать не могла. Факт. А вот Лаврика…

– Я тут вчера проходила мимо одного дома – и увидела, как ночью выносят ковер. Заинтересовалась. Почувствовала что-то знакомое…

В трубке послышался сдавленный хрип. А потом Рокин завопил так, словно я его иголкой ткнула.

– Какой, к… дом!? Где!?

Я послушно выдала адрес.

– За вами заехать? – уже чуть спокойнее спросил Рокин.

– Заезжайте. Мы опять с Сашкой.

– Хорошо, – ответил Рокин. И положил трубку.

Я вздохнула – и пошла одеваться.

Джинсы. Майка. Сверху – джинсовая же куртка. Кроссовки. И сумка с самым ценным через плечо. С моими рисунками всех трех кругов. И трупов. Два – с натуры. Третий – по памяти.

Но честно признаюсь, мне это удалось плохо. Рисовать людей, места, вообще что-нибудь живое – легко. А запоминать и рисовать трупы, от которых даже с листа тянет холодом и смертью…

Неприятно. И это еще мягко сказано.

– Юля, мы опять едем на труп? – нарисовался в дверях спальни Шарль.

Я кинула в него носком.

– Не подглядывай!

– Подглядывают – это маскируясь. А я честно стою и спрашиваю.

Я решила не развивать тему.

– Да. Ты едешь со мной?