– Юля, если вы что-то скрываете, лучше скажите это сейчас. Потом ведь будет намного хуже…

Это угроза? Но спросить – означало показать свой страх. Да и что я им расскажу? Всю правду? Ага, щас! Лучше уж я сразу застрелюсь! Безболезненнее будет!

– Мне скрывать нечего, – пафосно заявила я.

Рокин помолчал минуту.

– Ладно. Я вам верю. Мы просто боимся, что будут еще убийства. Поэтому прошу вас, если вы что-нибудь заметите…

– Обязательно позвоню. Если смогу. Если жива буду.

Я старалась говорить бодро, но то ли фраза оказалась неудачной, то ли ИПФовцы спиной вранье чуют… Рокин явно забеспокоился.

– Юля, с вами точно все в порядке?

– Все-все, – успокоила я его. – И еще немного сверху. Так просто, депрессуха одолела…

– Если хотите, можете прийти в наш храм на службу, – от души предложил ИПФовец. – Депрессию и тоску как рукой снимет. Это вечером, в…

Я оборвала его.

– Лучше я шоколада наемся. По результату одно и то же, а вкус – лучше. Но за предложение – мерси.

– Оно всегда остается в силе.

– Я буду помнить… До свидания?

– До свидания, Юля.

Не успела я нажать кнопку отбоя, как телефон зазвонил у Леонида.

Оборотень несколько минут слушал, потом отвечал сплошными междометиями, а потом тоже нажал отбой и повернулся к нам.

– Пропала Дося Блистающая.

– Что!?

– Как!?