Именно двоих. И именно моих мужчин. Шарль – мой брат. А кто Мечислав? А неважно. Все равно он – мой.

Шаг, другой, третий, коридор, лестница, зал…

И я смотрю в безумные от ужаса Настины глаза. И не вижу больше ничего. Совсем ничего. Только безумный ужас – и такую же безумную надежду. И веру. Что мы пришли. А значит – ее спасут. Обязательно спасут. И холодею от страха. Потому что ее спутника не могу даже разглядеть. Он (она?) словно закрыт плотной пеленой из черных клякс. И от одного их вида меня пробирает дрожь омерзения.

Я не знаю, что бы сотворила в следующий миг. Завизжала, как при виде паука-птицееда? Попыталась убежать? Не знаю. Одно дело – следы этого существа. Другое – оно само. Мое самообладание таяло, как мороженое в сорокаградусную жару.

Но раздался холодный и надменный голос Мечислава.

– Вот мы и встретились, тварь.

* * *

Когда Мечислав увидел, что оборотни выходят из укрытий вместо того, чтобы снять Жреца парой выстрелов, он все понял. Сразу.

Попались. Все попались. И они, и…

Да, можно выйти через запасной выход. Но… нельзя.

Это его город. Его люди. И…

Пока эта тварь не очень сильна, они еще могут попробовать бороться. А вот когда она вырвется на свободу…

Он верил Юле. И знал – это существо хочет только одного.

Жрать.

И вовсе не собирался сделать своих людей первой пищей для этой твари.

Они переглянулись с Шарлем.

– Уйти? – спросили ало-лиловые глаза.

– Выбора нет. Остаемся, – ответили зеленые.

– А Юля? – Ало-лиловые глаза скользнули вбок, на женщину, которая ничего не замечала, впившись пальцами в стол.

– У нее тоже нет выбора.