Однако договорить не успеваю, потому что Пит сгребает меня в свои объятья и целует.

========== 11. Просьба Хевенсби ==========

Стою под душем, глупо улыбаюсь и пока безрезультатно пытаюсь промыть волосы от муки. Мы с Питом помирились. Два раза. Прямо у него в пекарне. Хорошо, что ещё успели до прихода дочки со школы.

Впервые за долгое время у меня на душе покой и такая радость… Я оглядываюсь на свою жизнь, по крайней мере, на тот отрезок, что помню, и внезапно отчётливо понимаю, что Пит Мелларк – лучшее, что могло произойти со мной. Это так странно, но я уже и не представляю свою жизнь без моего мальчика с хлебом.

****

Я не был здесь почти двадцать лет. Не без трепета в сердце смотрю в окно машины, которую на вокзал за нами специально прислал мэр. Если бы не спецзадание вице-президента Панема Плутарха Хевенсби, вряд ли я бы отважился вновь приехать сюда.

Мы проезжаем по центральным улочкам моего родного дистрикта. Городок, возродившийся из пепла после бомбёжки, стал совершенно другим. Намного современней и куда более жизнерадостным, чем прежде. Я с трудом узнаю его.

Машина сворачивает в Деревню Победителей, которая уже давно разрослась до небольшого микрорайона. Не сразу нахожу взглядом её дом. Чувствую, как от волнения холодеют ладони. Давно со мной такого не было.

- Не дрейфь, Гейл! Пошли! – Джоанна Мэйсон ловко выпрыгивает из машины, которую шофёр останавливает напротив дома Пита Мелларка. С удивлением замечаю, что жилой дом превращен в пекарню, возле которой суетятся рабочие: загружают в грузовичок лотки со свежевыпеченным хлебом, аромат которого так и витает в воздухе.

Не понимаю, почему Плутарх настоял, чтобы именно Джоанна Мэйсон и я поехали уговаривать Пита, Китнисс и Хэймитча принять участие в официальном праздновании двадцатилетия ликвидации «Голодных игр». Не припомню, чтобы Джоанна раньше была с Китнисс близкой подругой. Да, они были союзниками. Да, жили в одном отсеке в Дистрикте-13. Но не более.